должно было попасть в рабочую зону.

— Скелет твой, Конрад, оказался действительно интересным, — Эгберт разлил коньяк по бокалам и опустился в кресло. — Алкмаарский период, шутка ли.

— Алкмаарский? — тупо переспросил Конрад. — Ты хочешь сказать, это не легенды, Алкмаар действительно существовал?

— Да, несомненно, но так давно, что мы почти ничего о нём не помним. Науке известно пять скелетов алкмаарского периода, твой шестой. Да, не надо на меня так смотреть. Это действительно новый, неизвестный науке скелет. И я не знаю, что тебе посоветовать. Очевидно, что тебе его подбросили, но… Понимаешь, он страшно ценный. Ужасно. Чудовищно. Так что боюсь, у вашей стройки реальные проблемы.

— Так, погоди, а когда его, ну, в эту кракозябру собрали? Тоже в Алкмааре ещё?

Эгберт глубоко вздохнул, залпом выпил коньяк, скривился, поставил стакан.

— Понимаешь… Его не собирали. Это действительно скелет сиамских близнецов. Настоящих.

— Ты же не любишь коньяк. — Это было самое тупое замечание на свете, но больше Конрад ничего не придумал.

— Не люблю. Но сейчас мне надо выпить. Очень надо.

— Сиамские близнецы из Алкмаара? Это… Я не знаю, это как-то особенно ценно, да?

— Ну, есть старинная легенда… О том, что когда-то в Алкмааре правил король-жрец. То есть сначала их всегда бывало двое, король и жрец. А потом у короля родились два сына, близнецы, сросшиеся туловищами. И один из них, как положено, стал королём, другой жрецом, да только поди разбери, кто кем… В итоге его называли король-жрец. Не смотри на меня так, это всё, что мы знаем.

— И имени не осталось?

— И имени. Король-жрец. Точка. Если это правда он…

— Если это правда он, — резко сказал Конрад, ставя недопитый коньяк на стол, — нам тем более надо выяснить, что стащил его оттуда, где он лежал изначально, и притащил на стройку. Это преступление против истории, к тому же совершённое из корысти.

Эгберт задумчиво кивнул.

— Да, ты, конечно, прав. На костях есть мелкие частицы, которые позволяют предположить, что скелет довольно долго пролежал в болоте. Там, где вы строите, болота не было никогда. Его, несомненно, принесли. Но, боюсь, внимание к вашей стройке это всё равно привлечёт.

— Замедлит, но не остановит! Эгберт, если ты можешь гарантировать, что его принесли…

— Могу. Я дам тебе экспертное заключение. Но надо установить, кто принёс. Почему вы не ставите камеры на строительную площадку?

— Теперь ставим, — поморщился Конрад.

— Теперь поздно.

— Да понимаю уж… На будущее.

* * *

Они думают о будущем. Смешные такие. Для них будущее — это несколько мгновений, идущих вслед за тем, что они живут сейчас.

Ничего, милые, скоро вы познаете вкус вечности. Голос мёртвой богини крепнет в голове. Постоянный шёпот, такой сладкий. Без него не было… ничего. С ним появилось самое главное: любовь.

Богиня — это любовь. Великая, всеохватывающая, терпеливая. Вечная, как время, и горячая, как ваши сердца.

Он забыл, что такое горячее. Теперь вспомнил. Это так чудесно. Но сердца сгниют, и глаза вытекут, и кожа слезет с костей. Останется лишь любовь. Та, которая вечна.

Вы скоро узнаете. Вы почувствуете её.

* * *

— Не трогай его руками без перчаток!

— А что такое? — Конрад отдёрнул руку. — Он же лежит тут у тебя открыто, разве это не безопасно?

Он сам не знал, зачем пришёл сюда снова. Вроде бы и новостей пока никаких не было, но захотелось зайти. Странный скелет интересовал его. С ума сойти: сиамские близнецы, сросшиеся так причудливо, выжили в древнейшие времена и, судя по всему, прожили довольно долгую жизнь. Представления Конрада об истории были довольно смутными, но он помнил, что когда-то даже обычных близнецов считали детьми нечистого и убивали.

Сегодня скелет лежал лицом вниз, закреплённый специальными зажимами. Интересно, почему он не распадается сам по себе? Окаменели сочленения костей?

— Ты знаешь, дорогой мой друг, что такое алкмаарская чума? — Эгберт со значением посмотрел на него поверх очков.

— Понятия не имею, — буркнул Конрад и отошёл от стола подальше.

— Так я тебе расскажу. Интереснейшая штуковина. Видишь ли, согласно легендам, Алкмаар вымер едва ли не за несколько дней от таинственной болезни — её назвали алкмаарской чумой, потому что ничего пострашнее не придумали. На легенды мало кто обратил бы внимание, но на всех пяти скелетах — на шести, считая твой — были обнаружены странные бактерии. Они вызывали стремительное гниение плоти. Человек в буквальном смысле гнил заживо, плоть отваливалась кусками, пока он наконец не умирал от повреждения крупных сосудов или из-за того, что наружу вываливались кишки. Сказки, конечно, рассказывают об этом намного красочней. Якобы один из послов, прибывших в Алкмаар, видел, как в глазницах короля копошатся черви, а торговцы клялись, что к их повозкам приходили настоящие скелеты, но ты же понимаешь всё. Сейчас эти бактерии, конечно, безвредны, всё-таки времени прошло слишком много, но оно тебе точно надо — трогать руками скелет, на котором когда-то заживо гнило мясо?

— А откуда такая болезнь взялась вообще? И главное — куда делась потом? Ну, я так понимаю: раз умерло много людей, зараза должна же была идти дальше, нет?

— Так скорее всего, она и шла. Мы же о том времени почти ничего не знаем. Говорят, были ещё какие-то горные племена, лесные… Я так понимаю, их тоже выкосило, просто кто там сразу увидел, что где-то в горах больше не стало никого? А в Алкмаар торговцы ездили постоянно, там не заметить не могли…

— А где он был-то, Алкмаар этот сказочный?

— Да как тебе сказать… Вообще говоря, мы вот на территории Алкмаара живём. К западу ещё немного, до гор. Ну и на восток почти до моря. Вроде бы. Точной карты нет ни у кого.

— Хм. Так может, сделать рекламу на всём этом? Ну, вроде как вот мы живём на территории Алкмаара, и здесь найден скелет древнего короля-жреца, спешите видеть, новый торговый центр корпорации «Джевеллин» спонсирует показ… Только надо выяснить, кто нам его подбросил, чтобы снять все вопросы властей. Сможешь, а? С тебя завлекательное описание экспоната, с меня — часть прибыли.

Эгберт задумчиво почесал подбородок.

— Попробовать можно. В конце концов, если я установлю, из какого конкретно болота его вытащили, вы можете стать меценатами и спасителями исторической науки…

— А ты ещё не установил? Тут не так-то много болот же.

— Проверил три. Ты думаешь, так легко бегать по заповедникам и брать пробы? Я найду, не переживай.

* * *

Ты зовёшь меня раз за разом, и я прихожу. Ты шепчешь, и я возвращаюсь из небытия; ты умолкаешь — и я замираю во сне,