Определенно стало прохладнее. Термометр показывал восемьдесят два по Фаренгейту. Это что-то ниже тридцати по Цельсию. Он выключил его и опустил стекло машины. Его правое колено начало болеть. Эта старая футбольная травма. Он знал, чем это вызвано. Атмосферное давление падало, и пониженное давление выпускало крошечные пузырьки газа в его коленном суставе. Он поднял голову и поймал свое отражение в зеркале заднего вида. Его волосы казались еще более кудрявыми. Верный признак повышенной влажности.
Облако теперь заслонило полуденное солнце, и стало совсем темно. Он высунул голову из окна машины и внимательно прислушался. Ему показалось, что далеко наверху он слышит звук самолета «Пайпер». По одну сторону дороги рос трехгранный тополь. Его листья начали выворачиваться. Он с интересом наблюдал, как стая птиц низко пролетела над полем, где громко стрекотали кузнечики. Он обернулся и посмотрел на перевязанную коробку с бумагами, лежавшую на заднем сиденье. Веревки натянулись еще сильнее.
Он позвонил Эллису. — Я думаю, что смогу устроить вам хороший местный ливень. Уберите свои камеры.
*
Доктор Небель следил за цифрами, по мере их поступления с точки контрольной сети в Плювиа. Сначала он им не поверил. Точка росы поднялась до насыщения. Давление упало на три миллибара за последний час и все еще падало. Дождь. Тяжелый дождь, падающий на землю. Его нельзя было точно измерить, потому что в той части округа, где раньше никогда не было дождя, не было никаких средств измерений дождя. Но так оно и было, подтвержденное доплеровским радаром. Этот демонический Муссон. Как он мог так поступить с ним? А дождь все шел и шел. Он подавил дрожь. О, он еще услышит об этом!
Выключив свет, он снова посмотрел на латинскую легенду, проклятие метеоролога: «VERUS MEMINISSAT NEMO: FALSUS OBLIVISCAT NEMO». Когда вы правы, никто ничего не помнит. Когда вы ошибаетесь, никто ничего не забывает.
Конец