уходят на лечение мамы. Ничего, и без машины люди живут. До клиники привычно добираюсь на общественном транспорте. В клинике нервозность только усиливается. Приёма приходится ждать прилично. А когда я всё-таки прохожу в кабинет и робко, сбивчиво объясняю суть своего появления здесь, моя куратор бросает на меня недовольный взгляд:

– А знаете что, – произносит она, с каким-то зловещим злорадством, –  сейчас в клинике наш клиент, который уже ждал вашу процедуру и рассчитывал на вас. Вот с ним и договаривайтесь о претензиях сторон! Пройдите в кабинет четырнадцать, я распоряжусь, чтобы вам не мешали.

Я теряю дар речи. Встречаться с мужчиной, которого я, по сути, подвела, как-то не очень хочется. Даже не представляю, что скажу ему.

–  Но как же анонимность? – несмело лепечу я, чтобы хоть что-то возразить. Но кто бы меня слушал! Врач уже повернулась ко мне спиной, очевидно демонстрируя, что разговор закончен.

 Вспоминаю, что я вообще-то человек, личность, индивидуальность, красивая и образованная! И с гордо поднятой головой следую в указанный кабинет.

Захожу в простенькую дверь с цифрой четырнадцать на табличке и ловлю дежа вю. В кабинете однообразная офисная обстановка, за письменным столом сидит мой босс с новой работы. Тот самый, которому не повезло стать случайным отцом моего малыша.

И вот теперь он сверлит меня злым взглядом и барабанит пальцами по столу. И я, как дура, залипаю на эти пальцы. Я слишком хорошо помню, какие мелодии они играли на моём теле.

Ярослав Олегович начинает обманчиво-ласково:

– Поймала, значит, в угол загнала, да Маргарита Дмитриевна?

Его глаза сужаются, на скулах играют желваки, а руки сжаты в кулаки. Странное ощущение, будто он собрался со мной драться.

Выпрямляюсь на своем стуле и распрямляю плечи. Чему нас учили в академии? Нельзя показывать страх,  он – первый шаг к проигрышу! Вздергиваю подбородок. Я ни в чем не виновата, никого не загоняла и вообще, это он меня соблазнил! Достаточно взглянуть на этого мужчину и сразу становится ясно, что у меня не было ни единого шанса устоять!

Однако бравировать долго не получается – меня пронзает острой болью внизу живота, сгибаюсь, кусаю губы, чтобы не застонать.

– Что такое? Снова игры? – без малейшего сочувствия произносит мужчина. Однако поднимается, подходит ко мне, берёт за локоть и тянет вверх.

С трудом распрямляюсь, вскидываю на него затуманенный болью взгляд, шепчу одними губами:

– Это правда.

И, наверное, что-то в моём лице его убеждает в искренности моих слов. Сильные пальцы сжимаются на моём локте.

– Идём, – говорит он.

– К-куда? – слабо возражаю я, но уже семеню за ним.

– Станешь на учёт в лучшем перинатальном центре. А потом поедем ко мне домой.

– Зачем? – удивляюсь я.

– Чтобы ты нормально, без нервов и эксцессов смогла выносить и родить моего наследника.

– Только – выносить и родить? – с ужасом переспрашиваю я.

– Да, – резко отвечает он. – Для тебя ничего не меняется. Родишь – я заберу ребёнка. Ты получишь ту сумму, которая указана в договоре. Ничего не меняется, Рита. Ты по-прежнему – суррогатная мать.

Глава 1

ЯРОСЛАВ

Как же они уже достали, эти озабоченные дамочки! Я постоянно,  словно в оккупации под их жадными взглядами. И постоянно живу с ощущением, что я –  просто кусок мяса, хотя, не просто, а лакомый кусок мяса в вольере голодных тигриц! Вот и еще одна на мою голову свалилась: такая хрупкая, юная и свежая. Но и у нее в моем присутствии глаза заволокло туманной поволокой, влажные губки приоткрылись, пропуская неровное дыхание. Да что ж такое-то? Почему-то именно этот чуть приоткрытый ротик и именно эта бурно вздымающаяся грудь  пистолетным выстрелом  срикошетили мне в пах – там все мгновенно окаменело! Маргарита, Марго – ведьма, не иначе! Околдовала меня своими ведьмовскими, чуть насмешливыми глазами. Смешливая, значит. Ну, посмотрим, кто посмеется последним.  А фигурка у нее, что надо, и грудь такая – прямо в ладони просится, и ножки – ммм, я бы такие раздвинул!

Это сумасшествие какое-то, точно околдовала!  Вот и получила – заломал ее прямо в кабинете. К черту этот договор! Эта фабрика у меня уже в печенках сидит, а тут она со своими губами, грудью и ногами в расслабляющей полутьме! Хотя, конечно, обычно я себе такого не позволяю. Не подросток давно уже и умею справиться с гормонами. Однако сегодня что-то пошло не так. Чувствовал себя потом, словно вдрызг пьяный. Марго – точно ведьма, даже снилась мне на следующую ночь, хотя обычно я снов не вижу или не запоминаю их. А тут, надо же, запомнил. Даже во сне я яростно трахал гибкую, отзывчиво стонущую подо мной девчонку. Проснулся от ощущения неудовлетворенности – хоть эскортницу вызывай!  Долго сонный и перевозбужденный сидел на постели, чего за мной никогда не водилось, и размышлял о нелепости бытия: кого хочу, не знаю, а кого знаю, не хочу.

Хмыкнул, признаваясь себе, что прекрасно знаю, кого хочу – Маргариту  Дмитриевну, младшего помощника штатного юриста в моей собственной фирме. Долгие годы в своем частном охранном предприятии я обходился самым безобидным для моего спокойствия персоналом: парни-бойцы и хорошие работницы, а не эстетичные глянцевые картинки – тетки в бухгалтерии, юристы и менеджеры. Только недавно появились Верочка и Маргарита – красавицы, услада глаз для моих бойцов, теперь еще и моя головная боль. Марго-Марго, что же делать-то с тобой теперь? По-хорошему, стоило бы жениться и пусть рожает мне наследника, тогда и эта чертова клиника мне будет не нужна.

Но вот как раз жениться я не горю желанием от слова совсем. Я не готов сунуть голову в ярмо, которое на всю жизнь. Мне армейки хватило – то еще рабство. В моем возрасте достаточно позорно на эротические образы гонять в кулак, чтобы слить «материал» в баночку для дальнейших процедур!

Поэтому одним из условий моего договора с клиникой было, что исполнительница будет иметь со мной личный контакт для внедрения ей моего «материала». За это я согласился заплатить дополнительно и совсем не мало, мои эскортницы столько, наверное, за месяц получают, а тут – за один раз!