вели дело аж в ФСБ… В общем, они были ширмой для торговли оружием. Одной из. «Харпер» закрыли полгода назад, даже я об этом слышал, но на флэшке кроме них фигурировала странная аренда грузовиков и складов еще парочке фирм с подобными же суммами выплат, которые, однако, не оседали на счетах «Ронина», а уходили Иващенко. Он изображал из себя верного служаку при царе-батюшке Патрушеве, который якобы всех держал в железном кулаке. На деле все было наоборот: Иващенко нашел крючки и на него, и на Жукова, шантажировал их, и они закрывали глаза на его дела, стараясь особенно даже не знать ни о чем, ибо многие знания — многие печали. А ваш брат докопался… на свою голову.

— Я одного не понимаю, — печально проговорила Нина, — Олег никогда особо не рвался в герои и не играл в детектива. С чего он здесь-то стал копать?

— А это уже Жуков. Коммерческого директора трясло от страха. Если Патрушева Иващенко шантажировал какими-то его старыми грехами, то Жукова просто запугал. Тот прекрасно знал, что люди, стоящие за компаниями типа «Харпер», шутить не любят, и боялся до одури. Ему надо было избавиться от Иващенко, чтобы перестать трястись. Но так, чтобы его уши ни в коем случае не торчали из этой истории. Подобным деятелям не привыкать загребать жар чужими руками. Жуков догадывался, где может храниться теневая бухгалтерия в запароленных архивах, но сам туда лезть не хотел — ему еще жизнь была дорога. Зато он устроил так, чтобы туда полез Олег в процессе чистки и создания резервных копий серверов фирмы. Олег наткнулся на эти архивы, и в нем проснулось любопытство. Он был хорошим компьютерщиком, так что пароли вскрыл на раз и все увидел. Видимо, о деле «Харпер Логистик» Олег тоже слышал и понял, чем тут пахнет… Только сделать ничего не успел — Иващенко как-то узнал о взломе, возможно, через своего сообщника, главбуха, и сработал на опережение. Единственное, чего он не сделал, — не сумел найти резервную копию компромата, нарытого Олегом… В общем, в сухом остатке имеем следующее: убийство, плюс соучастие в торговле оружием… Иващенко светит лет двадцать как минимум…

Какое-то время они шагали молча.

— Мало, — наконец медленно произнесла Нина. — Жаль, что у нас на смертную казнь мораторий.

— Мне тоже… — искренне ответил Антон. — Как прошли похороны?

— Тихо, мирно. Только самые близкие родственники были.

— Мне кажется, — тихо сказал Пастухов, — я знал Олега целую вечность, а не три дня общался с его духом. Я тоже хотел бы с ним проститься.

— Боюсь, родителям было бы сложно объяснить, какое ты имеешь к нему отношение.

— Понимаю… — Антон какое-то время собирался с духом. — Сейчас, наверное, не время и все такое, но… можно тебе как-нибудь позвонить?

— Зачем звонить? — Нина бросила на него короткий взгляд. — Если ты не против, я бы заехала к тебе вечером. Что ты на это скажешь?

— Смеешься?! — справившись с ошеломлением, воскликнул Антон. — Я буду очень рад!

— Вот и ладно, — улыбнулась она. — А теперь прости, мне на работу бежать надо.

Она поднялась на цыпочки, легонько поцеловала его в щеку и летящей походкой зашагала по набережной в сторону ближайшего моста. А Пастухов смотрел ей вслед и глупо улыбался до ушей.

* * *

Когда с уборкой было закончено, ужин заказан, а вино стояло на столе, до вечера еще оставалась пара часов. Придирчиво оглядев все и оставшись довольным, Пастухов улыбнулся своим мыслям и сел за компьютер. Впервые за последние несколько лет открыл свою писательскую папку и создал новый вордовский файл. Антон на пару секунд задумался, а затем бодро отстучал на клавиатуре название: «И будешь ты царицей мира».