Елена Абрамкина Лёлик

Я потянулся к часам и краем глаза заметил, что и другие на остановке касаются манжета. Кто-то спокойно и отрешенно, кто-то нервно вздыхая и суетясь. К суетящемуся тут же подходят двое из Службы Порядка и напоминают о недопустимости такого поведения. Человек опускает руку и замедляет дыхание. Пять секунд – и на его лице не остается и тени спешки и беспокойства.

Между тем, автобус опаздывал уже на 3 минуты. Воздуха в остановке с каждой минутой становится всё меньше, люди это знают, и в панике начинают чаще дышать, неразумно тратя и без того дефицитный продукт. Темно-фиолетовые робы служителей Порядка, до того сосредоточенные в углу, равномерно распределились среди светло-серой массы рабочих костюмов. Замелькали красные карточки штрафов. Карточки эти выписываются за нарушение общественного порядка. Каждую неделю их количество подсчитывается, и определяется мера наказания, а с новой недели счет обнуляется. 3 карточки – минус порция обеда, 5 карточек – минус один полнодневный паёк. За 20 карточек человека могли вывести на улицу. Просто открыть шлюз и выставить человека за пределы спасительных куполов. Это случалось очень редко. За растрату воздуха давалось сразу две, но если человек быстро исправлялся, одну могли забрать назад. За кражу пайка давалось 5 карточек, за убийство 7, за аборт без медицинских показаний 15…

Автобус наконец подъехал. Зашипел и потянулся к двери шлюз. Люди выстроились в очередь и, стараясь не тратить воздух на обмен приветствиями, входили и рассаживались по строго закрепленным за ними местам. Вчера пустующих мест я видел пять, сегодня уже восемь. Не было светловолосой улыбчивой девушки с соседней улицы, лысоватого согнутого в дугу молодого парня (раньше он играл на контрабасе в Филармонии, но после постановки Купола устроился садовником в Большом Саду). Сторожа из магазина напротив тоже не было, вчера он наконец получил черную карточку и, отметив это событие с друзьями, видимо, решил больше не ждать… Дверь прошипела и закрылась за спиной парня в фиолетовой робе, шлюз уполз, и автобус тяжело сдвинулся с места. Ещё три минуты, и последние дома Поселка скрылись за поворотом, открывая взгляду голую равнину, по которой то здесь, то там прокатывались рыжеватые вихри. Вихрей было немного. Хорошо. Значит, сильного шквала не ожидается.

На соседних сидениях люди зашуршали фиксаторами, на сантиметр ослабляя ремни, туго притянувшие каждого к креслу. Водитель, рыжеусый мужчина с изрезанными морщинками глазами, прищурился, глядя в боковое зеркало, и покачал головой. Люди, как по команде, затянули ремни обратно. С водителем не спорили. Он здесь царь и бог. Даже служители Порядка не могут указывать водителю в его автобусе.

Внезапный рыжий вихрь, возникший прямо на дороге, качнул тяжеленную тушу автобуса. Стекла натужно закряхтели, но выдержали. Над кем-то нервным загорелась красная лампочка. Парень из Службы Порядка нажал секундомер. Через три секунды лампочка погасла, и секундомер был выключен. Нервный гражданин успел успокоиться за отведенные законом 8 секунд и больше ничем не проявлял себя. Всё-таки удивительно, как быстро люди привыкают даже к самой жесткой дисциплине, если речь идет о выживании. Наверное, те, кто не привыкают, быстро набирают 20 карточек и уходят. За последние пару лет число тех, кого выводили за дверь, резко сократилось, что не могло ни радовать. Первые годы много было нервных и отчаянных. И много сумасшедших. Впрочем, последних и сейчас немало, только они тоже стали как-то тише…

Взгляд мой невольно скользнул по длинным кружевным перчаткам сидевшей напротив женщины. Под перчатками тускло поблескивала покрытая шрамами от ожогов белая кожа. Такие же шрамы можно было рассмотреть на скрытом темной сеткой вуали немолодом лице. Заметив мой взгляд, Нинель Борисовна оторвалась от окна и кивнула. Я поспешил кивнуть в ответ. Женщина покачала головой и, вновь впиваясь взглядом в окно, вздохнула:

– Что-то Лёлик сегодня неспокоен. Опять будет сердиться, что я не тороплюсь домой. – Нинель Борисовна неожиданно обратила ко мне совершенно детский взгляд больших светлых глаз, – а мне страсть как хочется еще погулять, подышать воздухом!

Последнее слова он произнесла тихо, почти умоляюще.

Пара оранжевых вихрей терлось об автобус, бросая его то влево, то вправо.

Нинель Борисовна сокрушенно всплеснула руками:

– Ну хоть чуточку, Лёлик! Хоть пару часов! – Женщина умоляюще сложила руки и неотрывно глядела на какое-то облако на востоке.

Она была не в себе. Незадолго до прихода рыжих вихрей ее муж погиб на работе при неясных обстоятельствах. Вскоре начали появляться эти вихри. Сперва редко, по одному. Люди тогда ещё ходили по улице, небо было обычного голубого цвета, была трава и, насколько я помню, даже деревья. О приближении вихря всегда сообщала сирена. Но почему-то когда Нинель с внучкой (веселая была девочка с непослушно торчащими рыжими косичками, – мы жили в соседних домах, и я часто встречал ее), когда они возвращались с праздника, вихрь налетел моментально, без всякой сирены. Нинель Борисовну он отшвырнул к противоположному дому, опалив ей лицо и руки. Этими обожженными кровящими руками она потом пыталась выцарапать чудом уцелевшие глаза, когда увидела, что вихрь оставил от ее внучки. Эта девочка была последней, от кого вихрь оставил хоть что-то…

Вихри стали приходить чаще и внезапнее. Спустя год, глядя на серое с рыжими облаками небо, никто уже точно не мог вспомнить, какого именно цвета оно было раньше. Принято было считать, что голубого, но какого точно? Как робы Службы Чистоты? Как кафель в туалете? Вероятнее всего, как купол в Большом Саду, хотя он был скорее зеленый, в нем отражались растения. Да, уже через полгода все растения, которые еще сохранились, были собраны в Большом Саду. Снаружи ветер не прекращался. Его рыжие вихри в считанные секунды разрывали на мельчайшие куски любую органику.

Спустя 18 месяцев после случая с внучкой Нинель Борисовны, люди полностью отказались от выхода на улицу, обнеся защитным куполом Город и отдельные кварталы Поселка. Все перемещения осуществлялись на герметичных автобусах, которые сообщались с куполами посредством шлюзов. Еду и медикаменты тоже привозили автобусы. Они всегда ходил по расписанию, потому что воздуха в остановках было на строго определенное время. Последние дни автобус из Поселка все чаще задерживался, так что иногда воздух приходилось подкачивать.

Автобус сильно дернулся, натыкаясь на очередной вихрь.

– Достаньте индивидуальные маски, – раздался по громкой связи голос водителя.

Салон синхронно зашуршал сумками.

– Нинель