Александр Смирнов Сказки про Ивана-Царевича и Иванушку-Дурачка

Я люблю – и, значит, я живу!

В. Высоцкий

Часть первая

1.

С самого детства Иван хотел быть историком, а стал экономистом. Получилось это случайно. В школе Иван учился хорошо, даже очень хорошо и экзаменов в университет не боялся. Но завалил на экзаменах он как раз историю. То ли подвела Ивана его самоуверенность, то ли судьба вмешалась. Помрачение какое-то нашло на Ивана, и ни с того ни с сего он заспорил с экзаменатором. Вопрос был про Смутное время, а Иван на свою беду как раз накануне прочитал недавно вышедшую статью на эту тему. Ну и заспорил сдуру. Экзаменовал его полный краснолицый старик-профессор. Был бы доцент или аспирант, может и пронесло бы, но профессор пришел в такую ярость, что Иван даже испугался, как бы тот не помер. Дело было летом, стояла жара, профессор и так уже был весь в поту, а тут абитуриент встрял со своими пятью копейками. Потом Иван все думал, чего это старик так разошелся, что капли пота с его багрового трясущегося лица долетали до Ивана через стол. Может потому, что ссылался Иван на статью, написанную каким-то англичанином, а может камень в стариковской почке зашевелился. Или просто потому, что Иван повел себя глупо, даже бестактно по отношению к старому и, видимо, заслуженному человеку. Но так или иначе, а на дополнительный вопрос о том, что писал Энгельс о Крымской войне Иван ответить не смог. Утираясь платком и отдуваясь, профессор влепил ему тройку. Жирно вывел ее на экзаменационной ведомости и улыбнулся. Вот так Иван впервые в своей жизни увидел улыбку судьбы, о которой так много слышал и даже читал у древних авторов. Поскольку по математике у Ивана тоже все было отлично, то он мгновенно подсчитал, что на истфак ему не пройти по баллам, так как в том году именно на истфак был какой-то невероятный конкурс. В армию идти не хотелось, а потому, недолго думая, он перешел через университетский скверик и подал документы на экономический факультет, где на его счастье экзамены еще не начались. Учился Иван хорошо, получил диплом с отличием, но в аспирантуру не пошел, а стал работать в крупной аудиторской фирме. Работал он прилежно, зарплату получал большую, много ездил по стране и у начальства был на хорошем счету. А все свободное время Иван посвящал своей первой любви – истории. Женился Иван удачно, на своей однокурснице, доброй и очень спокойной девушке Маше. У них родился сын Иван и все в их семье было хорошо. Младший Иван, когда подрос, то тоже стал увлекаться историей, часами просиживая в отцовском кабинете, стены которого от пола до потолка были забиты историческими сочинениями. Целый день отец и сын могли провести вместе в этой комнате, читая и разговаривая. Как-то раз старший Иван рассказал сыну о своем вступительном экзамене, вскользь и как бы шутя упомянув про улыбку судьбы. Младший Иван как-то неожиданно серьезно спросил: «Пап, а после того судьба тебе когда-нибудь улыбалась?» Иван открыл было рот, чтобы ответить, что, мол. вся моя жизнь, это одна сплошная улыбка судьбы, но вдруг осекся и задумался.

2.

Школу Иванушка закончил без четверок, а на одни только тройки. Даже по физкультуре, для которой у Иванушки были отличные данные, он умудрился схватить трояк. Нет, он не был тупицей, а так, ленился. И честолюбия у него было – ноль. Директор школы, Зиновий Зиновьевич, просматривая итоговые оценки выпускников, прямо-таки восхитился Иванушкиным аттестатом: «Нет, но вы только посмотрите, какая чистота стиля! Цельная натура, сразу видна рабочая косточка». Зиновий Зиновьевич был немножко снобом, что помешало ему, педагогу с почти сорокалетним стажем, стать хотя бы «Заслуженным учителем», но директором он был хорошим, учителя его уважали и к его словам прислушивались. Услышали они и это его замечание. А классная руководительница, благоволившая к спокойному, двухметровому красавцу-Иванушке, с удовольствием процитировала реплику Зиновия Зиновьевича и на педсовете, и на родительском собрании, оставив от «чистого стиля» одну только чистоту и разумно не упомянув про «рабочую косточку». Вот так и получилось, что Иванушка неожиданно для себя прославился. А с физкультурой, высокая оценка по которой могла бы все испортить, получилось вот что. Этот предмет, как и положено, вели два учителя – Виктор Маркович и Аза Львовна. Вся школа знала, что здоровенный Виктор Маркович был безнадежно влюблен в миниатюрную и прекрасно сложенную Азу Львовну, которая игнорировала все знаки его внимания. Не имея на это никакого права, Виктор Маркович безумно ревновал. Ему и в голову не приходило, насколько оскорбительна для Азы Львовны была эта ревность, лишавшая его малейших шансов на ее внимание. Ревновал Виктор Маркович ко всем, включая даже самого Зиновия Зиновьевича, но в какой-то момент он всю свою ярость переключил на Иванушку. Началось с того, что он разорался на Иванушку, который висел на турнике, зацепившись за него одной рукой и ленясь поднять вторую, чтобы начать подтягивания (а подтягивался Иванушка столько раз, на сколько хватало его терпения и где-то на тридцатом счете он начинал лениться и отпускал перекладину). После урока Аза Львовна обронила: «Ну что ты привязался к Иванушке? Славный же парень» – и ушла. В мозгу Виктора Марковича сверкнула молния грязной догадки и он решил уничтожить мнимого соперника. Начал он с оскорблений, но тем и кончил, так как Иванушка стал лениться терпеть и просто перестал ходить на физкультуру. Виктор Маркович возликовал и вывел Иванушке годовую двойку. Но не тут-то было. Зиновий Зиновьевич вызвал его в свой кабинет и сказал: «Мне двойки в выпускном классе не нужны». Виктор Маркович вскинулся: «Да он же почти все занятия прогулял, вы только посмотрите!» – и потянулся за журналом. Но Зиновий Зиновьевич журнал смотреть не стал, а, понижая голос, еще раз повторил: «Мне – на этом слове он сделал акцент – двойки в выпускном классе не нужны. Ясно?» «Ну тогда – начал Виктор Маркович, горячась – я вообще…» – и замолчал, увидев как-то вдруг побелевшие глаза директора, медленно снявшего очки в тонкой золотой оправе. Виктору Марковичу стало страшно от белых директорских глаз так, что он даже вспотел и забормотал: «Ясно, Зиновий Зиновьевич, я понимаю, извините, Зиновий Зиновьевич…» «Спасибо, Виктор Маркович – сказал Зиновий Зиновьевич, приводя свой взгляд в обычное состояние и надевая очки – Приятно с вами работать». Громадный Виктор Маркович встал, не заметив, что опрокинул стул, и вышел. А Иванушка так и вошел в школьное предание, как чистая и цельная личность, ведь все знали, что Зиновий Зиновьевич скуп на похвалы и слов на ветер не