убивали деревья, которых теперь почти не осталось. И всё для того, чтобы сделать бесполезные коробки. Маразм! И, пожалуйста, Марк, не напоминай о прапредке, я терпеть его не могла.

  - Как скажешь, - парень остановился. - Пришли.

  Перед молодыми людьми тянулась длинная стеклянная витрина. Внутри покоились необычные, давно вышедшие из обихода диковинные предметы. Рядом с витриной на складном стульчике удобно примостилась старушенция. Такая же древняя, как сам музей и его экспонаты.

  Старушка неожиданно бодренько поднялась, поправила бейджик на лацкане пиджака и подошла к посетителям. Опытный взгляд сразу уловил интерес в глазах парня и ленивое безразличие девушки. Он привел её что-то показать, но ей не интересно - такое часто бывает.

  - Чем могу служить? - старушка дотронулась указательным пальцем до стеллажа.

  Девушка смутилась, зато парень приветливо улыбнулся:

  - Мы хотели бы посмотреть что-нибудь из живописи.

  Марк мельком глянул на спутницу, но та даже не моргнула.

  - Понимаю, - согласилась гид. - Живопись нынче вышла из моды, ценится только старинная и на аукционах. А художники стали раритетом.

  Глаза Марка на мгновенье блеснули, будто слова гида задели за живое:

  - Но ведь была такая профессия!

  - Была, - старушка подошла к большому шкафу и достала пластиковую коробку.

  - Вот кое-что из Цветова. Холст, масло, конец двадцать первого века. Закат искусств, закат всего, что делалось руками мастеров.

   Она тоскливо вздохнула и открыла коробку.

  Алёна придвинулась ближе, близоруко разглядывая картину. Блекло-серое небо с редкими перьями облаков, пожелтевшая стерня и простенько одетые круглолицые босоногие дети. Девушка хмыкнула, словно увидела скомканную страницу старого журнала.

  - Мой генератор-копировальщик сделает такую же, только во много раз лучше и ярче!

  Гид отозвалась неодобрительным взглядом.

  - Копировальщики, носильщики, гувернёры - человечество избавило себя от физического труда.

  Марк нежно провел кончиками пальцев по гладкой поверхности.

  - Трогать нельзя, за это можно заработать штраф, - прошептала старушка.

  Молодой человек отдернул руку и прошёлся взглядом по стеллажу:

  - А что-нибудь из наскальной живописи?

  Гид едва не выронила коробку.

  - Откуда вы знаете?

  На лице старушки отразилось удивление вперемешку с испугом.

  Марк смутился.

  - Нет, я не знаю. Просто слышал от знакомого, а сегодня зашёл и решил глянуть. Если, можно, конечно.

  Парень сказал это растерянно, словно извиняясь.

  Взгляд старушки вновь стал прежним. Она закрыла коробку и вернула на прежнее место.

  - Есть. Но показать не могу, потому что это находится в специальном хранилище музея. Под охраной.

  Гид на мгновенье задумалась, будто что-то припоминая. И недоверчиво покосилась на Марка:

  - Завтра утром ровно в 8.00 состоится открытие раритетной выставки. Но вряд ли вы сможете туда попасть - будет мэр с очень важными иностранными гостями. Даже с Марса прилетела делегация! Большинство пригласительных билетов получили именно они, - старушка понизила голос до полушёпота. - Но некоторая часть билетов всё же была продана. Да!

  Марк легонько толкнул локтём спутницу, что не укрылось от внимательных глаз гида.

  - У вас есть пригласительные? - прищурилась старушка.

  - Нет-нет, - быстро ответил парень. - Но, надеемся достать. Значит, говорите завтра в восемь? Спасибо за экскурсию. Если повезёт, придём обязательно....

  - III -

  Двуногий обитал в маленьком домике посреди бескрайней степи.

  Рядом стояли с десяток таких же, закрытых большими серебристыми щитами. Других двуногих Орр не обнаружил и не учуял их запаха. Из чего хищник сделал простой вывод - его друг живёт в одиночестве.

  Когда человек скрылся внутри жилища, зверь остался в тени, наслаждаясь прохладой - ветер на равнине сбивал жару. Впрочем, отсутствовал двуногий недолго. Орр сразу обратил внимание на странный блестящий предмет в руке.

  - Теперь самое сложное. Прости, дружище, но другого пути нет.

  Орр не успел ничего понять. Блестящий предмет громко щёлкнул, бок зверя легонько кольнуло. В сознании пронеслось удивление вперемешку с отчаяньем - неужели друг предал? Взгляд хищника помутнел, лапы подкосились, он рухнул в траву...

  Когда серый открыл глаза, солнце наполовину спряталось за горизонт. Человек сидел у костра, вращая над огнём нанизанную на палку тушку птицы и что-то напевая. Ноздри зверя подразнил аромат жареного мяса.

  Орр сразу обратил внимание на лапу - дёргающая боль стихла. Поверх раны таинственным образом появилась мягкая серая оболочка, похожая на скорлупу птичьих яиц.

  - Жить будешь, - сообщил двуногий, бросив хищнику кусок зажаренной птицы. - Извини, что пришлось усыпить, иначе я не мог обработать рану.

  Человек подошёл слишком близко. По правилам стаи этого делать нельзя, Орр должен выдать грозное предупредительное рычание. Но хищник почему-то промолчал, что-то его остановило. Он всё ещё не мог понять, как уснул и почему проснулся со странной скорлупой на лапе. Произошло нечто необычное. Но главное - лапа перестала болеть! Орр быстро съел мясо и благодарно посмотрел на двуногого.

  - Супчик.

  Человек подошёл ещё ближе и поставил перед зверем миску. Так близко, что смог протянуть руку и коснуться затылка. Серый среагировал мгновенно - пасть схватила кисть. Но сжимать челюсти Орр не спешил - это друг, клыки не вопьются в плоть двуного. Он лишь