зубы. Они выглядели профессионально сделанными, что было немного странно, для небольшого городка, но всё в этой девушке было таким.

— Конечно, это может быть весело, — сказала она, медленно кивнув.

Он подмигнул и вернулся к работе. На самом деле он уже распланировал свой вечер, и пока всё шло по плану. Даже, удивительно, как иногда всё сходится.

Тобиас привел её в свою квартиру — небольшое помещение в башенном доме, в котором было достаточно проблем, чтобы официально считаться непригодным для проживания. Но это не мешало людям жить в нём, особенно когда хозяин не мог взимать арендную плату, по причине ветхости строения.

Он изо всех сил старался сохранить любезную улыбку на лице, медленный огонь желания и похоти тлел в его бедрах и нутре. Выпивка не помогла. Если он смог так легко затащить её в свою квартиру, то он смог бы и немного развлечься. Они проговорили несколько часов, потягивая дешёвый виски в баре, и она была откровенна с ним — у неё не было семьи, дома, а после переезда в город у неё не было и друзей. Сейчас она ютилась в общежитии, пытаясь хоть немного продвинуться в своей актёрской карьере. Бедная маленькая старлетка, совсем одна и почти бездомная. Идеальный вариант.

Ему редко удавалось найти кого-то, кого никто не искал, особенно такую привлекательную. Последнюю пассию ему пришлось бросить быстро. В этой части квартала жило не так много людей, но он не мог рисковать, светя свои отношения и гулять с девушкой под окнами.

Открыв входную дверь, он вошёл внутрь, не включая свет. Она стояла на пороге, вглядываясь в темноту.

— Ты заходишь или нет? — спросил он, и она захмелев хихикнула.

— Приглашаешь?

— Разумеется! — Он улыбнулся.

— Просто даю глазам привыкнуть к свету.

Она вошла, ухмыляясь ему. Тобиас всё ещё не мог понять, почему у бедной девушки хорошие зубы, но он отодвинул это на задворки сознания — они не будут иметь значения. Потом он выбьет их молотком.

— Итак, что ты задумал? — спросила Мерси, прижимаясь к нему.

— Я подумал, что тебе понравится вид из моей спальни — можно увидеть весь город. — Он усмехнулся и показал ей на широкие окна. Полная луна ярко освещала разбросанный вокруг беспорядок.

— Боже, я не видела ночного неба так хорошо с тех пор, как вернулась домой, — сказала она, выглядывая наружу.

— Выпьешь?

— Бурбон есть? — спросила она с ухмылкой через плечо.

— Конечно. Ну, что скажешь? — спросил он, обходя её и проскальзывая к шкафу с напитками. Он достал из ящика тонкое лезвие и просунул его в рукав пиджака, после чего налил две порции. Его порция была двойной.

— Это прекрасно. — Её голос был жидким бархатом, тёплым и соблазнительным, как напиток. Тобиас почти пожалел о том, что запланировал для неё.

Он знал, что его вкусы извращены, что его считают больным, но он не мог позволить себе пойти к другому психотерапевту, снова переехать, когда вызовут полицию. Он смирился с тем, что ему нравится, и не причинял вреда никому важному — только уличным гулякам и девушкам, которые спали на улице. Никого приличного и богатого не трогал. Он помогал городу, по—своему, избавлялся от "отбросов" и одновременно помогал себе. Они должны были его благодарить! Почти за год, жизни в этом городке он очистил его от двенадцать человек, которые недостойны этого высокого звания. Они были "лишними людьми".

Он попытался подавить вспышки бесполезной ярости, лижущие его спину: ему нужен был ясный ум, чтобы закончить это дело, тогда он мог бы проявить всю ярость и насилие, какие только захочет. В глубине души, он понимал, что он плохой человек, но что значит его капля злости в целом море насилия.

— Большинство людей не могут оценить красоту ночи, — прошептал он, его голос был густым, когда он прикоснулся губами к её обнаженным плечам, а затем к шее. Она позволила себе небольшой смешок, наклоняясь к его прикосновениям.

— Многие люди просто боятся этого, — сказала она, повернувшись так, чтобы они оба были освещены серебряным светом. Он передал ей бокал и щелкнул рукой, изображая нервозность. Жидкость разлилась по её груди и животу, намочив кофту.

— Я такой неуклюжий, — пробормотал он, незаметно переместив лезвие ближе к запястью и потянувшись за салфеткой.

— Все в порядке. — Она засмеялась, наклонившись и стараясь как можно больше впитать салфеткой.

— Нет-нет, вот, дай мне, — сказал он, протягивая руку вперёд, и пока она отвлеклась на свой гардероб, вонзил лезвие внутрь, затем вверх, под грудину и в район сердца.

Её зрачки расширились гораздо быстрее, чем у жертв до этого. Она молча упала на колени, посмотрела на торчащее лезвие, а затем на него, слегка задыхаясь от шока. Он наклонился, медленно вытащил нож и вытер кровь о её цветные волосы. Пятно крови стремительно расплылось по кофте, смешиваясь с брызгами вина. На красном фоне ткани, это смотрелось одновременно красиво и пугающее, словно она вся состоит из раны.

Он подошёл к двери и включил свет, на его лице появилась ухмылка. Он вернулся к шкафу и налил себе ещё один напиток, наслаждаясь его вкусом. Адреналин всегда встряхивал его, когда он казнил их, но это стоило того! Самый кайф начнется сейчас, когда тело будет в полной его власти. Просто смотреть на неё живую почти возбуждало его, а теперь, когда он знал, что она там, лежит мёртвая, это было шикарно. Одно лишь желание. Через несколько минут он оттащит её на кровать и займётся её молодым телом вплотную; ему просто нужно выпить ещё.

Мерси было странно чувствовать боль. Она не чувствовала её уже долгое время, её сила и скорость обеспечивали ей безопасность. Врожденная регенерация восстанавливала тело, затягивала раны, рубцевала порезы. Удар ножом был неожиданным и довольно болезненным. Она помотала головой в знак негодования. Отчасти на саму себя, расслабилась, и даже не ожидала угрозы от этого красавчика с чёрными волосами и милой улыбкой.

Интересно, что этот ублюдок задумал сделать с ней? Убить и расчленить, изнасиловать, повесить или казнить? Сколько прожито лет, а людская дикость всё равно вызывает недоумение... и злость. Она медленно встала, её глаза сузились от гнева.

— Ты ударил меня ножом!? — Звук её голоса пронзил его холодом. — Нет, скотина, ты ударил меня ножом? И ты испортил мой новый топ!

Она распрямилась, и пошевелила головой, то влево, то вправо, разминая шею. Через секунду она была рядом с ним. С дрожью в сердце и руках он повернулся, чтобы взглянуть на неё, колючки страха пробежали по его коже. Из раны от его клинка все ещё брызгала кровь, просачиваясь на её кофту. Её лицо было возмущенным, она смотрела на него почти чёрными, глубокими, притягивающими и