слишком поспешны, молодой человек!.. Так нельзя.

— Если вашему сиятельству, — спокойно продолжал Лысков, — мало указанных мною причин для ареста, то вот еще одно подтверждение! — и он, вынув из кармана камзола сложенную вчетверо бумагу, подал ее Броуну.

Тот развернул ее, просмотрел и вдруг сделался очень серьезен.

— Да, это другое, дело, — шепотом уже сказал он. — Вы уполномочены перехватить польские бумаги, и если этот человек везет их, то я обязан содействовать вам… Вы говорите, арестовать нужно сейчас же?

— Да, сейчас же, — спокойно ответил Лысков.

— Прошу подождать! — сказал генерал-губернатор и вышел из комнаты.

XXXIII Объяснение главы тридцатой

Как только Броун вышел, Чагин, весь красный, с налившимися кровью глазами, большими шагами приблизился к Лыскову и схватил его за руку.

— Этого я не ожидал от тебя, — заговорил он, волнуясь и глотая слова, — как? Ты для своих целей, для того, чтобы успокоить ту, которую любишь, решился воспользоваться данным тебе полномочием? Ты мог, ты должен был арестовать Демпоновского, а вместо него забираешь другого, который нужнее тебе по личному делу?.. Этого я не ожидал, извини меня, но я не ожидал…

Лысков, снова прежний невозмутимый Лысков, улыбаясь, смотрел на друга.

— Не кричи так! — сказал он.

— Нет, буду кричать, и мало того, заявлю, скажу, что надо арестовать Демпоновского, а не того, которого ты желаешь схватить… Тебе хорошо, а мне-то каково? Ведь, упустив Демпоновского, я лишаюсь сам весьма многого… Ты подумал ли хоть об этом, а?..

— Да замолчишь ли ты? — проговорил Лысков, сложив руки. — Я тебя взял потому, что думал, что ты хоть на этот раз сдержишь условие — слушаться… Два раза чуть не испортил всего, так помни, на этот раз испортишь, поправить нельзя будет.

— Два раза испортил! Ты поймал меня на этом, как будто сам не можешь делать промахов… А тут, брат, очевидно… Нет, как хочешь, я не могу согласиться.

— Да не соглашайся, только не мешай!

— И помешаю… Так нельзя…

— Пойми ты, бумаги больше не у Демпоновского.

— Как не у Демпоновского?

— А так. Они у того человека, в котором Фатьма узнала Тимбека.

— Ты не шутишь?

— Нисколько.

— Постой!.. Откуда же ты знаешь это?

— Откуда? Оттуда, что я слежу за ним с самого приезда в Ригу. Ты видел сегодня у меня купца и не узнал его?

— Ну?

— Ну, этот купец Бондаренко, переодетый.

— Неужели?

— Ага, вот теперь «неужели»? Да, Бондаренко. Я одел его купцом и поместил в той гостинице, где остановился Демпоновский, рядом с номером, который тот занимает. Сегодня Бондаренко пришел и сообщил мне при тебе, что бумаги переданы, а ты ничего не понял.

Все случилось так, как говорил Лысков. Бумаги действительно оказались у самозванца Тимбека, арестованного по причине его прошлых деяний.

Лысков с Чагиным привезли их в Петербург и получили за исполненное поручение должную награду.

Но главная награда состояла для них в том счастье, которое они нашли, женившись каждый по давно сделанному ими выбору.

Примечания

1

Род извозчичьего экипажа.

(обратно)

2

— Я просил вас добыть на следующий день деньги потому, что я спешу уехать, а вы и не подумали об этом. А так как вы дали честное слово, то я и верил… А выходит плохо дело. Теперь я должен завтра обязательно ехать и не знаю, заплатите вы мне или нет…

(обратно)

3

— Пообещали овчину, а оказалось только теплое слово. («Мягко постелили, да жестко спать»).

(обратно)

4

— Конечно, конечно!

(обратно)

5

— А есть у вас что-нибудь поесть?

(обратно)

6

— Вот негодяй! Что же у тебя есть?

(обратно)

7

Вы пили старый польский мед — вот это очень крепкая штука!

(обратно)

8

Господин Лысков.

(обратно)

9

Кто счастлив в любви — несчастлив в картах.

(обратно)

10

Настоящий джентльмен (фр.).

(обратно)

11

Диван — турецкое государственное учреждение, прежнее название императорского совета.

(обратно)