* * *

  Пресс-конференция шла по накатанной колее, и Тимурханов даже позволил себе расслабиться, - хотя вообще не напрягался особенно, - к чему было напрягаться в этом городе на краю географии, где его новой партии вдруг вздумалось обкатать некоторые предвыборные технологии? Впрочем, на краю географии ему было даже любопытно - по школьным учебникам смутно припоминались: тайга, сопки, комсомольцы-добровольцы... Столь же интересен, видимо, был он сам - журналистам и местным чиновникам, собравшимся здесь: те смотрели во все глаза, смеялись вместе с ним, задавали нужные вопросы... всё было, как всегда. До тех пор, пока в самом конце зала не взметнулась тонкая рука, и не встала эта девица.

  Хотя какая там девица - баба, и хорошо за тридцать, понял он, приглядевшись: вроде ничего особенного, но что-то эдакое есть... в серых глазах, что ли, вызывающе вскинутых из-под неуместной здесь тёмной косынки?

  На лацкане её блузки белел бейджик "Молодёжная газета "Полёт"".

  Заместитель мэра странно напрягся рядом с ним, и так же странно притих зал, будто все враз затаили дыхание, чего-то ожидая.

  - Господин Тимурханов, - четко сказала девица. - Сначала не вопрос, а утверждение, - пояснила она, прищурившись. - В Ичкерии в результате двух войн полностью разрушены 94 школы. На те деньги, что ушли на ваш вояж по Дальнему Востоку и прочие ваши... цацки, можно было бы восстановить хотя бы одну из них.

  В Ичкерии, значит...

  - А вопрос такой. Когда Кремль освобождал вас из тюрьмы, чтобы противопоставить сепаратистам, вы надеялись, что в обмен на ваши... услуги вам дадут власть. Вы просчитались. Вам предпочли другого, более... выгодного человека. Сейчас вашей партии, и вместе с нею - вам снова предлагают власть. И вы настолько наивны, чтобы снова поверить?

  Ого!

  На краю географии услышать такое он никак не ожидал.

  Напрягшийся Малхаз, сидевший рядом, что-то прошептал, и он, наблюдая за тем, как девицу яростно дёргает за локоть её сосед, не сразу его понял. И выпалил, не задумываясь:

  - Хьо нохчи ю? (Ты чеченка?)

  Глаза у неё распахнулись ещё шире, и наконец она усмехнулась, вскинув тонкую бровь:

  - Со нохчи яц! (Нет!)

  Зал возбужденно загалдел. Сосед девицы явно собирался заткнуть ей рот. Или оторвать руку.

  Тимурханов, неожиданно успокоившись, широко улыбнулся:

  - Тогда вы неплохо подготовились!

  - А на пресс-конференции к звёздам надо приходить подготовленными! - отрезала она под общий смех. - Вы ответите на мой вопрос?

  Снова повисла тишина.

  Прищурившись, он встретил её взгляд и почему-то решил сказать то, что думал, без обычного партийно-патриотического гона:

  - Я люблю рисковать. Устраивает?

  Помедлив, она тряхнула головой:

  - Устраивает. Я тоже.

  * * *

  Краем глаза он следил за ней - пока заканчивалась пресс-конференция, и в последовавшей затем обычной суете. Заместитель мэра что-то тихо говорил ей, нервно теребя галстук. Она слушала всё с той же насмешливой полуулыбкой и наконец, вскинув глаза, что-то ответила - чиновник аж отскочил.

  Тимурханов едва не рассмеялся.

  - Обнаглела! - зло буркнул тот, уже в полный голос. - Эх, было б кому тебя приструнить!

  - Свою кандидатуру предлагаете, Владимир Петрович? - пропела она, тоже в полный голос. - Или...?

  Она перевела глазищи на Тимурханова и вздёрнула подбородок. Её смешок и стук каблуков понеслись вниз по лестнице. Под окном взревел мотоцикл - он глянул туда: девица усаживалась позади пацана в шлеме. Сдёрнула косынку, рыжие волосы взметнулись волной.

  - Ведьма! - пробурчал Владимир Петрович. Ранняя лысинка его порозовела. - В каждой бочке затычка! Весь город от её архаровцев плачет!

  - Кто это? - лениво осведомился Тимурханов, весело покосившись на Малхаза.

  - Татьяна Дорохина, - словно выплюнул заместитель мэра. - Редактор молодёжной газеты, гори она огнём!

  Кто и что именно должно гореть огнём, он не уточнил.

  * * *

  Конечно, сработало не разрешение, практически данное чиновником, - сработало всё то же любопытство. И желание - взять девчонку на излом. Какова она будет - припёртой к стене, запуганной? Появится ли страх в этих серых глазищах?

  Хотя запугать её было скорее нереальным - кое-что Малхаз успел про неё узнать у охраны загородной базы отдыха, куда их поместили, и где обычно расслаблялась местная элита. В городе её звали Шахидкой, и это ещё больше разожгло его любопытство.

  Когда стемнело, Малхаз с ребятами поехали за ней.

  Тимурханов понимал, что действует на грани фола, но остановиться уже не хотел и не мог. В конце концов, всё можно было обернуть просто шуткой.

  Он представлял себе её гнев, её возмущение, и заранее посмеивался, предвкушая бурную перепалку.

  Он ошибся. Когда Малхаз через порог втолкнул Татьяну к нему в коттедж, та молчала.

  И страха в её глазах он не увидел. Она попросту ни разу не подняла взгляда от пола.

  Веселья не получалось.

  А потом он заметил кровоподтёки, проступавшие на её руках, и поморщился. На ней было надето что-то вроде распашонки, и джинсы, обрезанные чуть ниже колен. На босых ногах - шлёпанцы. Мокрые рыжие волосы спутаны.

  - Вы что, из ванны её вытащили? - резко спросил Тимурханов.

  Малхаз ухмыльнулся:

  - Почти. Она дома была, не в редакции своей. Позвонили, она сама и открыла.

  - Вы всегда всем двери открываете? - рявкнул он на неё, злясь всё больше, но ответа не дождался. - Отпусти её! - приказал он Малхазу.