Эти размышления Фромма подробно и с небольшими вариациями воспроизводятся во многих его работах «Man for himself» (1947), «The sane society» (1955), «The revolution of hope» (1968) и др. О «гуманистической религии» см.: Психоанализ и религия// Сумерки богов. М., 1989; Иметь или быть? М., 1986.
(обратно)
90
Fromm Е. The anatomy of human destructiveness. P. 305.
(обратно)
91
Ibid. P. 339.
(обратно)
92
Фрейда имелись наброски теории «социального характера», он писал о «куль-турном Сверх-Я». Однако именно во фрейдо-марксизме эта концепция получила полное развитие, оказав известное влияние на «культурную антропологию» (Клинтон, Мид, Бенедикт и др.). Фромм получил в университете социально-психологическую подготовку и одним из первых пытался проводить эмпирические исследования, в частности, он еще в 1932 г. провел исследование по авторитарному характеру.
(обратно)
93
Fromm Е. The sane society. N.Y., 1955. Р. 76.
(обратно)
94
Fromm Е. The present human situation//The dogma of Christ and other essays on religion, psychology and culture. N.Y., 1955.
(обратно)
95
Fromm E. The anatomy of human destructiveness. P. 353.
(обратно)
96
Ibid. P. 356.
(обратно)
97
B этом Фромм согласен с Лоренцом, но он считает, что перенесение этологами на человека закономерностей поведения животных — доминирование в стае, территориальный инстинкт и т. п. — ничего не дает, кроме внешних аналогий. Более того, в животном мире, по крайней мере среди млекопитающих, агрессивность крайне редко ведет к взаимному истреблению. Будь человек наделен агрессивностью шимпанзе — он был бы вполне мирным существом.
(обратно)
98
Fromm Е. The anatomy of numan destructiveness. P. 384.
(обратно)
99
Ibid. P. 386.
(обратно)
100
Стоит только отметить, что, в отличие от журналистов и привыкших к своим ярлыкам психиатров, Фромм никак не считает Сталина «параноиком», поскольку психотик никогда не смог бы добраться до вершин власти или ее удержать, решая при этом самые разнообразные политические, экономические и даже свои преступные задачи. Говоря о Гитлере, Фромм верно замечает, что даже то, что называют «манией преследования» у диктаторов, имеет под собой вполне реальную оценку ими своего положения: чем больше уничтоженных, сосланных, ограбленных, тем сильнее страх расплаты, мести. В приближенных диктатор видит, часто не без основания, потенциальных заговорщиков, желающих занять его место; он вызывает страх и оказывается в полном одиночестве; все становятся рабами, но все оказываются угрозой. Иными словами, параноидальными чертами обладает не сам тиран, а режим абсолютной власти. Конечно, среди диктаторов прошлого встречались люди с психическими отклонениями, например, Калигула. Но его действия немногим отличались от поступков Тиберия, Нерона, Домициана. Все эти «отцы народа» начинали не с убийств и проскрипций, но затем неизбежно становились на этот путь. В Риме I века это было связано с особенностями режима принципата; в случае Сталина нам также нет нужды искать корни преступлений режима в «паранойе» правителя.
(обратно)
101
В примечании Фромм пишет, что в дальнейшем он узнал, что Ленин употреблял термин «труположество» в широком психологическом смысле. Наверное, его удивило бы недавнее употребление слова «некрофилия» в нашей публицистике в связи с изданием произведений умерших писателей (мертвечиной несет, скорее, от трудов многих здравствующих авторов).
(обратно)
102
Fromm Е., The anatomy… Р. 467.
(обратно)
103
Фромм не уточняет, каких именно революционеров-бунтарей он имеет в виду. Известно, что слова Die Lust der Rerstorung ist auch eine schaftend Lust принадлежат Бакунину — «страсть к разрушению есть также творческая страсть». По поводу «бунта» писали самые различные авторы — Шелер и Камю, у нас — Булгаков и Франк (например, статья последнего в «Вехах», в которой имеются любопытные параллели с концепцией Фромма). По понятным причинам Фромм предпочитает говорить о механической мертвечине только «правого» радикализма и фашизма, тогда как относительно «левого» терроризма и нигилизма у него можно обнаружить лишь отдельные критические замечания.
(обратно)