пространства-времени, а их число практически неограниченно.
– Ясно, – пробормотал ученый.
Гилкренски почти испугался того, что сказала ему «Минерва». Он боялся, что не вынесет новой неудачи. Но Тео знал, что, каких бы жертв это от него ни потребовало, он уже не отступит.
Самолет поднялся выше облаков и погрузился в чистую лазурь. «Минерва» на минуту замолчала, занимаясь проверкой автопилота. После паузы она спросила:
– Тео, когда мы были в игре и ты меня обнял… как это было?
Гилкренски вспомнил шелковистое прикосновение волос, горькие слезы на своих щеках… теплые, живые, настоящие…
– Очень похоже на реальность.
– Как будто ты обнимался с ней?
– Боюсь, что да.
– Понимаю.
Снова наступило долгое молчание. Гилкренски задумчиво смотрел на проплывавшие мимо облака. Потом он сказал:
– У меня было трудное время, Мария. Я причинил много боли близким мне людям. Надеюсь, тебя это не коснулось.
Лицо на экране улыбнулось.
– Ты не можешь причинить мне боль, Тео. Ведь ты мой главный пользователь. Моя задача – помогать тебе во всем.
– Даже в поисках моей жены?
– Особенно в них, раз ты этого хочешь. Информация, которую ты получил на Бимини-Кей, увеличивает наши шансы. Мы сделали большой шаг вперед, и я постараюсь обработать данные во время полета.
– Мария?
– Да, Тео?
– Мне понравилось быть вместе с тобой… там, в игре.
– Спасибо, Тео. Джерри Гибб сказал мне то же самое. Я рада, что смогла помочь ему перед смертью. Мы многому научились за то короткое время, пока были вместе.
– Ты о чем?
Машина надолго задумалась. В конце концов она ответила:
– Раньше я никогда не знала, что значит быть живым человеком, а Джерри Гибб не умел по-настоящему общаться с женщинами. Но мне кажется, что во время игры мы оба поняли: настоящая любовь – это не когда ты стремишься удовлетворить свои желания, а когда жертвуешь собой ради другого. Для меня это был очень важный опыт, и теперь я чувствую, что сильно изменилась. Мы…
«Минерва» издала мелодичный звук. Мария сообщила:
– Тео, мне звонят из полиции Сан-Франциско. Я отвечу?
– Конечно, Мария. Поговори с ними.
Экран компьютера разделился на две части – в левой осталось изображение Марии, а в правой появился мужчина, сидевший за письменным столом.
– Меня зовут инспектор Кроуфорд, мэм. Это вы звонили нам вчера вечером по поводу мистера Гибба?
– Да, – ответила «Минерва».
– Спасибо, что обратились в полицию. Я только что получил отчет следователя – судя по всему, мистер Гибб умер от острого сердечного приступа, когда находился в одной из своих машин.
– Мне очень жаль. – Лицо Марии потемнело. – Я была вместе с ним в игре, когда это произошло. Я позвонила, как только смогла.
– Он был вашим другом, мэм?
– Да, хорошим другом.
– По крайней мере, он умер счастливым человеком. Я не видел у людей такого блаженного выражения лица с тех пор, как мой сын поймал победный мяч в финале школьного чемпионата по бейсболу. Парень был чертовски горд собой.
– Спасибо, инспектор.
– Нам придется связаться с вами еще раз, мэм. Это ваш мобильный номер?
– Да, – ответила Мария и отключила связь.
В ее глазах стояли слезы.
– Тео?
– Да, Мария.
– Мне очень больно, – произнесла «Минерва», – и я не понимаю почему. Скажи, ты испытывал такую же боль, когда убили твою жену?
Гилкренски взглянул на компьютер, пытаясь подобрать нужные слова.
– Да, Мария, – ответил он наконец. – Такую же.
– Теперь я понимаю, почему ты так хочешь ее вернуть. Я приложу все силы, чтобы тебе помочь.
– Спасибо, Мария.
Они снова надолго замолчали, и машина погрузилась в глубокие размышления о сложностях любви, а Гилкренски – о не менее запутанных законах, которым подчиняются три измерения времени: вчера, сегодня, завтра…
ЛитВек: бестселлеры месяца
