Бежать

  Лыжи куда больше времени проводят с балконом, чем со снегом.

  Люди - на работе, чем дома.

  Но при этом считается, что если рабочие отношения перетекают во что-то большее, то это неправильно.

  Вообще в мире многое считается неправильным.

  Например, когда есть домашнее, а ты почему-то его не ешь. А давишься каким-нибудь гамбургером из 'Макдональдса'.

  Домашнее - это святое, на костер, богохульник!

  - Мы занимаемся не только изданием, но и распространением книг самых различных тематик... Как вас зовут?

  - Лена. То есть Елена. Но лучше зовите меня Элли. Так меня зовут все. На Елену я могу не отозваться. На моей прошлой работе было еще две Елены, кроме меня, и я решила, что удобнее... звать меня Элли, так меня все зовут. В Интернете такой ник.

  - И что же вы делали на своей предыдущей работе, Ел... Элли?

  - Все. То есть не все, - тут соискательница почему-то покраснела. - Но почти. Я про книги почти все знаю. Но могу и просто пыль со стеллажей протирать.

  Она одета в джинсовый комбинезон и голубую футболку. Русые волосы, мальчишеская стрижка. Глаза огромные, прозрачно-голубые, честные, открытые.

  - Если нужно, я могу задерживаться и после работы. Работать в выходные тоже могу.

  - Да, собственно, оно и не нужно. Хотя энтузиазм - дело хорошее.

  Он улыбается - обнадеживающе, может, в этот раз ее и примут.

  Ей нравится этот мужчина: у него улыбка добрая. И глаза хорошие. Такие светлые-светлые, словно выгоревшие на солнце. Как будто он странствующий музыкант, много лет ходивший по пыльным дорогам далеких стран (да, седина - это осевшая в волосах пыль дорог, даже так - звездная пыль, потому и серебряная).

  Она ему тоже понравилась.

  Элли могла бы задерживаться на работе даже тогда, когда это было не нужно. Домой возвращаться она не любила, хотя жила давно уже не дома - снимала комнату в чужой квартире. (Впрочем, в свой родной дом, к родителям, в маленький райцентрик, она тоже возвращаться не любила.)

  За стеной жили соседи. Мать и сын.

  Мать то и дело кричала:

  - Ко-оля, Ко-оля! Ты сделал уроки? Ко-оля! Помой посуду!

  А Элли всегда как-то сжималась от этих криков, и ей хотелось сделать за Колю уроки и вымыть посуду - чтоб эта женщина не орала как под пытками. Крик всегда ассоциировался у Элли с болью. Даже когда она понимала, что вопят от счастья (ну, например, при сексе).

  Когда она была еще маленькой, они с семьей часто ездили в деревню к бабушке. У бабушки Элли было пятеро детей и пятеро внуков. Не от каждого ребенка по внуку - тетя Тося была незамужняя и бездетная, но она вообще в двадцать семь лет повесилась по непонятной причине - поэтому и не приезжала, разумеется. А остальные дети и внуки бабушки собирались у нее под крышей, народу - тьма.

  - Ты знаешь, скоко он зарабатывает? Ого-о! - Это тетка номер один.

  - Шо, и она все равно ему изменяет? - Это бабушка.

  - Ну если не стоит у него, так шо делать? Возьми слив, дорогая, возьми слив! - Это тетка номер два.

  - Да на кой они мне? - Это соседка, зашла посплетничать.

  - В варенье! Ты туды всыпь чуток какао - будет как шоколадный крэм! - бабушка.

  - Да не, я слив не ем, у мене от них срачка! - соседка.

  - Ленк, ну шо ты сидишь со старичьём, иди поиграй! - бабушка.

  - Догони меня! - брат номер один.

  - Она дере-е-ется! - сестра номер один.

  - А там, в туалете, никто не сидит в дыре? Ты можешь постоять рядом, пока я какать буду? - мелкий и противный брат номер два.

  - Тебе, может, и жопу подтереть? - сестра номер два.

  Остальные тоже где-то тут орут, не разобрать что.

  Все эти люди любили друг друга. Они ссорились, мирились, душили друг друга в объятиях, плакали, смеялись, кричали, визжали...

  И ночью, когда все засыпали и устанавливалась тишина (ну, храп бабушки можно не считать, а еще одна из сестер иногда вскрикивала что-то непонятное во сне), Элли (тогда еще Ленка) смотрела в потолок, и то ли от усталости, то ли от духоты, то ли от чего-то еще ее вдруг охватывало желание выбраться отсюда, из этой забитой людьми комнаты, из этого дома - и бежать, бежать, бежать - куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Ленка не понимала, что с ней происходит, но она вся металась внутри себя и в то же время неподвижно лежала, с головой накрывшись тонким хлопковым покрывалом (для одеял сейчас слишком жарко). Жирная черная муха зудела и зудела где-то под потолком, и вот уже, засыпая, Ленка ловила себя на мысли: 'Если я скину с себя покрывало - укусит. Но как же душно...'

  Они с начальником складывали книжки в коробки. Это все надо было отправить наложенным платежом в какой-то институт в тьмутаракани.

  - Почему вас зовут Элли? Я вот долго думал. Ведь от Елены масса сокращений. Леля, например. Почему вы - не Леля?

  - Потому что я - Элли. Любила в детстве книжку про волшебника изумрудного города. Всегда мечтала так путешествовать - в компании каких-то странных созданий. Теперь вот мечта сбылась. У меня есть чудесные коллеги.

  Она улыбнулась.

  - Вы, наверное, любите праздники, Элли? Такие девушки, как вы, любят праздники.

  - Нет. Я не люблю праздники. Особенно день рождения. Мне в этом году тридцать.

  - Вам? - Он был удивлен искренне (дату рождения в резюме, видимо, забыл). - Не может быть...

  - Да, может. У меня и морщины есть.

  - У вас поразительно юное лицо, Элли. Вы и вправду девочка из сказки. Вам нужен верный пес. Как там его...

  - Тотошка. Мне собаку не разрешат завести. Я на съемном жилье.

  - Не только собака