дошло до этой дискордовой тыквы. Ещё когда я вышла в отставку и приехала в Понивиль, мне следовало догадаться, что допущенная мною тогда ошибка и проявленное снисхождение вылезут мне боком и приведут к грандиознейшему заговору. Увы, я недооценила противника — и он, вернее, она, обратила все обстоятельства против меня. Даже принцессы её коварством замешаны в этом хитроумном замысле, направленном, Лирсон, не против Короны и государства, а против меня! И поэтому я не могу уклониться от участия. Проклятье, я почти была бы польщена… если б меня так дико не раздражал тот факт, что всё это провернули прямо у меня под носом, пока я жалела себя и делала конфеты! А заговор меж тем зрел и ширился, пока не достиг точки кипения. Не так ли, Пинкстрейд?

Пони в плаще выкрутила пламя ярко вспыхнувшей керосиновой лампы на максимум и откинула капюшон, рассыпав по плечам розовые завитки гривы. Усмехнулась. Несколько мгновений они с Бонс стояли, сцепившись напряжёнными взглядами, едва не лишь не сыплющими искрами.

— Ну, я и не ожидала, Бонс, что вы не догадаетесь. Хотя могли бы и пораньше. Вы могли бы обратить внимание, что именно мои маленькие друзья доставляют, и главное, куда — но вы поспешили с выводами и предпочли не видеть остального. И теперь, вы правы, у вас нет выбора. Вам придётся сделать то, от чего вы отказались, прибыв в Понивилль — и тем самым нанеся мне тяжкое оскорбление. Вы ведь не желаете, чтобы ваши обожаемые принцессы страдали, не так ли?

— Бонс, — тихонько пробормотала Лирсон, холодея. — Мы же не… она же не всерьёз?..

Пинкстрейд злорадно захихикала, когда Бонс с усталым вздохом опустила голову, её нервно бьющий по бокам хвост поник.

— Только ради принцесс, — пробурчала великий детектив. — Я согласна.

Лирсон едва не застонала от отчаяния.

— Ась? Не слышу! — Пинкстрейд, ухмыляясь, наклонилась вперёд, приложив лапку к уху. — Что вы сказали, Бонс?

— Я говорю, что согласна! — закатив глаза и скорчив свирепую рожу, рявкнула та. — Не устраивайте балаган, Пинкстрейд, вам не идёт.

— Напротив, глупенькая, ведь именно к тому всё и идёт! — радостно захохотала Пинкстрейд, отбрасывая плащ и выхватывая невесть откуда пати-пушку. — Ур-ра, наконец-то гипер-супер-пупер-вечеринка в честь нашей Бонс!!!

Пушка оглушительно громыхнула, в амбаре вспыхнул свет, заставивший обеих пони-сыщиц зажмуриться, и поднялся невообразимый шум и гам, в котором затерялись и испуганный возглас Лирсон, и обречённый стон Бонс. Кое-как проморгавшись, Лирсон обнаружила, что в засыпаемый мишурой и конфетти амбар набился, похоже, весь Понивилль… и пол-Кантерлота как минимум. Улыбающиеся принцессы стояли впереди, с некоторым сочувствием глядя на Бонс, взирающую на них с немым укором. Под высоким потолком огнисто щерилась та самая гигантская тыква, вокруг которой водили хоровод летучие мыши.

— Прости, моя маленькая пони, — подошедшая первой Селестия передала Бонс большой бокал с пуншем. — Но тебе и впрямь следовало развеяться и порадеть и за себя, а не за одни лишь нужды государства. Делу, конечно, время… но и потехе нужен свой час. А ты совсем забыла об этом.

— Кроме того, предупреждали же Мы тебя — Пинкстрейд отступать не умеет… — хмыкнула Луна, проделав ту же процедуру с тихо шалеющей Лирсон, и стащила с ближайшего блюда пончик с глазурью, водрузив его на свою тарелку. — Не след было тебе отмахиваться от её вечеринок. Безопасность и устои государства уж точно не пострадают, если вы с подружкой попляшете и повеселитесь время от времени. Иначе на кой Дискорд его строить-то было, такое государство?

Морщинка на челе Бонс, которая смотрела в свой бокал, будто прикидывая, можно ли в него нырнуть… или хотя бы утопиться, неспешно разгладилась, затем пони тяжко вздохнула.

— Наверно, вы правы. Я совсем заработалась. Что ж… Лирсон, пошли!

— К-куда?! — едва не поперхнулась хлебнувшая было пунша зелёная единорожка.

— Танцевать! — весело воскликнула Бонс. — Допивайте свой пунш, и мы им всем покажем, с какой стороны полы проламывают!

Селестия с улыбкой смотрела, как её верная сыщица утаскивает свою верную помощницу в толпу веселящихся гостей. Луна, флегматично жующая пончик и сооружающая на тарелке целую башню из выпечки разных видов, фыркнула.

— Наконец-то дошло. Упрямая она, как… ты. И немудрено. С кем поведешься…

— Эй! — Селестия сделала вид, что обиделась. — Но я же не заменяю жизнь работой… теперь, по крайней мере.

— Эффо фольффо фоффому, ффо фефя фпаффает фыфяфелефняя фудффоффь, — важно подняла измазанную в сахарной пудре лапку Луна.

— И даже её я иногда откладываю в сторону! — Селестия коварно сцапала протестующе замычавшую сестру, едва не растерявшую свою сдобную башню. — Идём, покажем всем, как танцуют аликорны!

* * * * *

— Знаешь, Бонни, я одного так и не поняла… йик!..

— И чего же?

— На кой хвост ты мне велела взять с собой револьвер, если догадалась про вечеринку?

— Ну, во-первых, я могла и ошибаться… даже я это могу, да-да, не хихикай.

— Ни в жисть не поверю! А во-вт… ик, ой, вторых?

— Ну, мы же так и не смогли раздолбать битой фирменную поньятту Пинкстрейд. Вот в кои-то веки и пригодилась твоя карманная гаубица.

— Это да… а какое у неё было лицо, хи-хи… Бонни?

— Да?

— А что мы будем делать завтра?

— Мстить Пинкстрейд, конечно! Ты же не думаешь, что ей это сойдёт с лап?

— И как… а, ты хочешь устроить свою потрясную вечеринку?

— Конечно! И она будет на двадцать процентов круче. Но нам понадобятся блёстки. Много, много блёсток… Спокойной ночи, Лира.

— Спокойной ночи, Бонни.