- Счастье! Кому счастья? - Звонкий голос наполнил улицу, прорвался сквозь гул толпы, звон трамвая на углу и даже заглушил вечные крики разносчиков мороженого. Город словно вздохнул и замер, а над брусчаткой, рельсами, шляпами и крышами летело певучее:

  - Кому счастья? На пробу даром, а больше - как повезёт!

  Городской аптекарь (ну и кое-кто ещё, но он не любил афишировать это) Викентий выглянул в приоткрытое окно. Очередной шарлатан? Порт-Аскольд видел их немало. И голос как у мальчишки, звонкий. Таким песни хорошо распевать на пляже вечером, когда праздные отдыхающие уже побрели в гостиницы, моряки расползлись по кабакам, а песчаное полукольцо берега бухты целиком принадлежит ватагам пацанов.

  Тогда море пахнет загадкой и ветром, а не солью и йодом, как сейчас, с утра.

  - Кому счастья? Вам, господин?

  Викентий едва не поперхнулся утренним кофе. Но нет. Несмотря на неожиданный и, главное, неуместный вопрос поставил чашку на столик и высунулся теперь уже по пояс, глядя вниз. С его второго этажа продавец неведомого счастья был как на ладони: разумеется, мальчишка. Лет пятнадцати, с вихрастой головой, задранной сейчас назад, в застиранной матроске - уже не белой с синими полосками на рукавах, а чёрт знает какого серого оттенка. Такого же цвета, как глаза, которыми паренёк серьёзно разглядывал аптекаря.

  И босиком. Совсем нищий, его ровесники уже стеснялись ходить без обуви, всё же не дети. А он - запросто.

  - Почём отдашь? - шутливо спросил Викентий.

  У мальчишки на плече висела чиненая-перечиненная сумка из парусного холста. Судя по размерам, там не могло оказаться ничего крупнее пригоршни гальки. Или пары раковин. Для отдыхающих и это товар, но зачем называть дары моря счастьем?

  - А вам какого? - совершенно серьёзно уточнил мальчишка. - Простого человеческого или там... деловое какое нужно? Чёрных радостей не продаю: чтобы у врага горе случилось или ещё чего-нибудь эдакое. Только чистый продукт.

  Викентий крякнул. Только хотел прикупить чужой беды, есть кому пожелать, есть, а тут такая закавыка.

  - Ну... Давай, что ли... Впрочем, нет! Подымайся-ка сюда, поговорим.

  Мальчишка кивнул, поправил сумку, чтобы не сползала с плеча, и пошлёпал по горячим камням ко входу в особняк аптекаря. Первый этаж - торговый, на втором комнаты для прислуги и апартаменты самого Викентия. А под крышей мансарда, видевшая немало опытов с лекарствами, минералами, привезёнными издалека сушеными травами и прочим потребным в его деле товаром.

  Шустрый паренёк уже показался в дверях. Аптекарь кивнул ему на стул, допил-таки кофе: остывший только вылить, а заварен он был вкусно.

  - Садись, садись... Расскажи-ка... Хотя нет. Как тебя зовут?

  - Миклаш.

  Аптекарь повторил редкое, неместное имя про себя, словно покатал в закрытом рту леденец, потрогал языком. Мик-лаш. Любопытно.

  - Ты не местный?

  Мальчишка сидел на самом краю стула, не касаясь спинки. Будто собирался вскочить и сразу бежать дальше.

  - Нет. Я странник, господин. Сегодня здесь, завтра там. Земля большая, а счастье нужно повсюду.

  - Логично. И ты говоришь, что можешь продать счастье?

  - Не продать. Подарить, поменять, потерять у вас под ногами, чтобы только наклонился, протянул руку - и вот оно. С ним же всё сложно, со счастьем, но у меня большой опыт.

  Хм. Большой... За последние пятнадцать лет Викентий еле-еле освоил второй круг Высшей магии, а для этого тощего вихрастого скитальца эти полтора десятилетия - вся жизнь.

  - То есть деньги тебе не нужны?

  Миклаш помотал головой.

  - Забавно. Ты какой-то странный мошенник, дружок. Тогда зачем тебе это всё?

  - Это моя судьба, - просто ответил он. - Моя дорога. Очень долго объяснять, да и... мне кажется, именно вы не поверите. И я, конечно, не мошенник.

  Викентий обхватил пальцами подбородок, как делал всегда, столкнувшись с непонятным.

  - Почему?

  - Ну... - Миклаш вдруг ярко улыбнулся, сверкнув ослепительными зубами. - Вы привыкли, что миром правят деньги. Серьёзные люди. Знакомства и власть. Одиночество и расчёт. Так почти все взрослые думают.

  Улыбка была не насмешливая. Только это и остановило аптекаря от визгливой ругани на весь Порт-Аскольд, которой иной раз побаивался даже мэр. Добрая улыбка. Душевная. От такой на душе светло.

  - А разве не так?

  - Нет, конечно. - Миклаш сунул руку в сумку, позвенел там чем-то, потом вытащил сжатые в кулак пальцы. Протянул Викентию:

  - Возьмите на пробу!

  На распахнутой ладони лежал... лежало... Шайтан побери, если аптекарь знал хотя бы, что это. А в заморских диковинах он был сведущ как никто.

  Дрожащий подобно пламени или облачку тумана белёсый цветок, будто сотканный из паутинок и смоченный каплями росы, трепетал на грязноватой ладошке Миклаша. Даже аптекарь, человек суховатый и - да-да! - паренёк не ошибся, ставящий превыше всего власть и деньги, заворожённо застыл на месте.

  - Это... счастье? - осторожно уточнил он.

  Миклаш рассмеялся: опять же необидно, звонко, словно услышал хорошую шутку, от которой никому не стало больно.

  - Нет, конечно! Счастье - оно внутри вас. Меня. Всех людей. Нужно просто открыть замок, а это... ну, ключ, наверное. Вам подойдёт.

  Он слегка подбросил трепещущий цветок вверх подобно