H.I.D.A.

Глава 1

Говорят: “Если я мыслю, то существую”, но мне кажется это не особо верно. Ведь первым, что мне удалось ощутить — боль. Пронизывающая все тело, заставляющая вытягиваться ноги, а руки скрутиться в спазматическом приступе. Меня словно сжирала предсмертная агония, стараясь убедить, что я еще жив. Будто бы сама старушка смерть шептала мне на ухо “Пока ты чувствуешь — ты существуешь”. И я верил ей, не сомневаясь ни на секунду. Ибо как можно верить в иное, когда все тело сгорает от боли? Как можно сопротивляться этому первозданному ощущению, которое присуще всему живому на нашей планете?

Мой собственный живот стал очагом боли. Словно в него воткнули раскаленный прут и крутили им из стороны в сторону, иногда позволяя вытаскивать и снова загонять обратно в рану. Мои глаза ничего не видят, я кручусь во тьме. Руки и ноги не слушаются меня. Мне страшно. Слезы текут по щекам. Я уже был бы готов кричать, молить о пощаде, просить остановиться. Но кого? Я никого не видел перед собой, ни слышал, ни чувствовал. Только боль. Она окружила меня непроницаемым барьером оградив от мира и отключая все чувства. Сковала цепями, спрятала в клетке. Постаралась упечь на дно незримой в темноте бездны, где я сгину навсегда. Она этого страстно хочет. Они тоже этого хотят…

Но кто такие эти “Они”? Почему это слово всплыло в моей голове в такой момент? С чем оно связано? С кем…

Ответов у тьмы не было. Она подобно немому надзирателю смотрела на мои мучения: беспристрастно, внимательно, оценивающе.

Мой разум метался из стороны в сторону, цеплялся словно утопающий за всякую спасательную мысль, которая могла бы вытянуть его из этой пучины страданий.

Кто я такой? Где я нахожусь? Почему я ничего не помню? И откуда эта боль?

Вопросы каскадом неудержимой силой мысли возникали в моей голове. Словно все мое сознание рушилось подобно кирпичной стене, состоящей лишь из одних вопросов.

С каждым мгновением разрушения стены, я понимал — мое сознание исчезает, истончается подобно ночному кошмару по утру. Моя суть, скованная болью, угасает.

Я этого не хочу! Не хочу исчезнуть!

Мысль о полном растворении в окружающей тьме пугает меня. Наводит панику посильнее, чем чувство боли. Ведь она какая-то физическая, уже далекая от меня, как звуки телепередачи, доносящиеся из телевизора, работающего на фоне. На фоне утраты собственно “Я” — боль ничто.

Но что мне сделать, чтобы вернуть его? Не дать раствориться… Мои руки не слушаются меня, ноги берут с них пример. Я не могу пошевелиться.

Так что мне остается делать? Послушно лежать в ожидании собственной смерти? Полного исчезновения? Могу лишь лежать, задавая вопросы… Вопросы?!

И правда. Стоило раньше обратить внимание на эти вопросы и лучше рассмотреть их. Мое сознание — стена, которая окружает все, личный замок, возведенный кропотливым трудом в чьих чертогах мое убежище, состояла из одних вопросов. Которые падали вниз подобно каменному дождю.

Если один замок разрушается, то ведь можно построить новый?

Сей вопрос, возникший в моем разуме, стал первым кирпичиком нового замка. Того, который спрячет меня от тьмы, спрячет от боли и остальных неприятных эмоций, желающие посягнуть на меня. Они ждут. Как падальщики сидящие на ветках высохших деревьев, с молчаливым восторгом взирают на умирающего человека.

Человека? Я человек?

Еще два кирпичика с трудом встали на новое место, а затем стало легче. Плотину, удерживающую поток мыслей прорвало, заливая сознание вопросами, оттесняя тьму, отгоняя боль.

Я начал тонуть в них, но во мне не было былого страха. Ведь мне удалось сохранить собственное “Я” и не раствориться, удалось на зло коварной Тьме остаться собой! Я не сдался. И это радует меня, но почему-то в тоже время и печалит. Почему?

Моя маленькая победа принесла плоды, наконец ко мне начали возвращаться чувства, отобранные Тьмой.

До моих ушей донеслись отдаленные голоса. Они словно через какую-то пелену с сильным искажением доходили до меня. Ничего не понятно. Лишь раздражает. Как назойливый писк комара, которого не можешь поймать.

Следом возникло ощущение неприятного покалывания, которое сразу переросло в ноющую боль в мышцах спины, в руках и голове. Она была тяжелой, затылок жгло, и он был мокрым.

Я лежу на чем-то твердом и в тоже время мокром. Моя кожа рук и волосы прилипают к полу. Противно.

Но почему я решил, что лежу на полу? Собственные ощущения подсказали мне это, или я знаю место, в котором оказался?

Ничего не помню. В голове словно космический вакуум. Кроме вопросов, больше ничего. Воспоминаний нет. Хотя мне кажется, что эта коварная Тьма спрятала их от меня. Решила напакостить напоследок.

Я продолжал лежать, чувствуя, как силы медленно возвращаются ко мне. Попытался расслабиться всем телом, но от этого лишь стало хуже. Режущая боль прошлась по животу и устремилась вниз, а затем затихла. Напряжение не спадало, но мне удалось слегка приоткрыть глаза.

О чем я сразу пожалел.

Яркий солнечный луч словно дожидаясь этого мгновения, ударил со всей своей силой в слегка приоткрытые веки. Они дрогнули, глаза заслезились и снова закрылись, как ставни магазинов в конце рабочего дня.

Странно выходит. Я не помню кто я, но помню, что у уличных магазинов есть железные ставни, которые закрываются, дабы обезопасить витрины и товар внутри. Как только представляю это, то вижу картину пасмурного города. Он еще только развивается, дома строятся, люди селятся. Вокруг царит некое умиротворение…

— Эй, мне показалось она пошевелилась!

Голос внезапно раздался над мной. Всего секунду назад, они были непонятны мне, но сейчас стали такими четкими, что резало уши.

— Да успокойся ты! Труп никогда не видел? Агония это. Скоро мышцы расслабятся…

— Да плевать мне на нее! — вновь раздался второй голос, его обладатель был напуган, — Мы не договаривались на это! Ее надо было изнасиловать, а не убить…

— Ща погоди, — деловито ответили ему.

Раздались шаги. Я нутром ощутил, как кто-то стоит рядом со мной.

Мне стало страшно из-за неизвестности. Боялся открыть глаза и взглянуть на этих двух незнакомцев. Боялся узнать о ком они говорят? Кто она? Зачем они ее убили? Зачем изнасиловали?

От этого чувства неизвестной опасности, моя грудь начала сдавливаться в приступе паники. Сердце забилось сильнее, нос начал втягивать больше спертого воздухе с примесью какой-то пыли, от которой все жгло внутри.

Дуновение воздуха, удар. Что-то тяжелое упало на мой живот, и надавило на него всем своим весом. Внутри все сжалось, мышцы сами собой инстинктивно напряглись, пытаясь хоть