несколько страстных ночей…
Мог ли он предложить ей еще что-нибудь? Ведь нельзя дать то, чего нет…
Он закрыл чемодан, поставил его на пол и улыбнулся, по-прежнему ощущая какую-то неловкость.
— Я хотел поблагодарить тебя, — сказал он наконец. — Если бы ты не обеспечила мне алиби… возможно, я оказался бы в тюрьме, а Катрин ни за что не выбралась бы из этой истории.
— Я знала, что ты невиновен.
— И все же ты пошла на риск.
Она пожала плечами, грустно улыбнулась, пытаясь удержать слезы, подступавшие к глазам.
Он уходит! Он так ничего и не сказал! Он прощался с ней, как будто они просто знакомые, почти чужие люди, — можно было подумать, что она никогда не лежала в его объятиях!
Наверное, он не захочет ее больше видеть, а когда они столкнутся в коридоре клиники, просто невзначай поздоровается. Впрочем, она уже не раз видела это скромное выражение лица, этот виноватый вид, характерный для мужчин, когда те не хотят наносить женщине обиды, в то время как своим уходом они ее убивают.
Томасу внезапно показалось, что вместо того, чтобы поднять чемодан и уйти, следует рискнуть и остаться.
Так, как поступила Джулия: спонтанно, ничего не выгадывая.
Возможно, именно так поступают, когда действительно любят.
И все же в глубине души его что-то удерживало.
Может быть, то, что он находился на распутье и его сердце обдувал новый ветер, обрывающий все ниточки, связывавшие его с прошлым, он чувствовал, что зреют перемены, которым первым удивился бы он сам.
Если он сейчас же не объяснится с Джулией, не скажет немедленно, что о ней думает, будет поздно. Этой минуты ему уже не вернуть. Их пути разойдутся.
Ему хотелось подумать, абстрагироваться от вчерашних страхов, перевести дух, чтобы утвердиться в своем решении и найти подходящие слова.
В мыслях Джулии все перемешалось. Томас уходит, и после этого наверняка вещи никогда не станут прежними. Этого она не могла допустить. «Что, если каким-то образом побудить его действовать?» — в отчаянии подумала она и сказала:
— Пол пригласил меня на Саут-Бич в эти выходные.
Гибсон подозревал! Он подозревал это с самой первой минуты. Пол не на шутку увлекся Джулией. И она поддалась на его обаяние, потому что он моложе. И наверное, потому, что он свободен, так как в отличие от него, Томаса, Пола не связывают нити прошлого. Вот идиот! А он-то собирался предложить ей…
Наверное, она сообщила ему это из вежливости, чтобы он не почувствовал себя униженным, когда кто-то другой расскажет ему об этой истории с Полом. Скорее всего они уже стали любовниками. Что ж, это ее право: в конце концов, она ведь не была его женой! Они оба свободны.
Какой же он идиот!
А он-то собирался открыться, рискнуть, чего давно уже не делал! Такой глупости она от него больше не дождется!
— Это хорошо, — сказал он искусственно веселым тоном. — Уверен, что вы здорово развлечетесь! Я уже бывал там, а старый квартал с этими домами в стиле «ар-деко» поистине замечательный… и потом, это сейчас очень модно.
— Да, — ответила она разочарованно.
Ее хитрость обернулась против нее.
Вновь повисло неловкое молчание, а затем Томас, подняв тяжелый чемодан, заметил:
— Я, пожалуй, возьму небольшой отпуск.
— Да, я понимаю.
— Хорошего отдыха на Саут-Бич, — пожелал он.
Он небрежно поцеловал ее в губы и вышел, страшно расстроенный.