Елена Александровна Рыдзевская Древняя Русь и Скандинавия в IX–XIV вв. ^{материалы и исследования}

От редактора

Елена Александровна Рыдзевская (1890–1941) была первым советским историком-скандинавистом. Ее научная деятельность проходила в первые десятилетия Советской власти, в период становления нашей исторической науки. Основные научные интересы исследовательницы сосредоточились на истории взаимоотношений Скандинавии с Древней Русью IX–XIV вв. Е. А. Рыдзевская обладала огромной эрудицией как историк и филолог, была блестящим знатоком скандинавской научной литературы, особенно литературы о сагах и других письменных источниках, созданных в Исландии, Норвегии, Швеции, Дании в раннее средневековье. Ею написана серия исследований по различным вопросам истории политических и культурных отношений Древней Руси и Скандинавии; многие из этих работ опубликованы и доставили автору заслуженную известность среди советских и зарубежных ученых^[1].

Особенно велик вклад Рыдзевской в изучение одного из наиболее сложных и спорных вопросов ранней истории нашей страны — норманского — вопроса о роли скандинавов в политической, социально-экономической и культурной жизни Древней Руси. Вполне понятно, что к ее мнению — мнению крупнейшего в СССР знатока древней скандинавской истории — с большим вниманием прислушивались (и прислушиваются поныне) все советские и многие зарубежные исследователи этой проблемы. К сожалению, ученым оставались неизвестны работы Рыдзевской по норманской проблеме, более крупные и по объему, и по значению, в частности основополагающая статья «О роли варягов в Древней Руси», публикуемая в настоящем издании.

Работы Рыдзевской по норманскому вопросу (и по другим вопросам истории русско-скандинавских отношений) были написаны около 40–50 лет тому назад, по существу — еще на заре развития марксистской советской науки, и могли бы устареть; однако этого не случилось. Гигантская эрудиция автора, великолепное знание и скандинавской, и русской истории и владение марксистской методологией дали возможность настолько глубоко проникнуть в сущность изучаемых явлений, что и общие положения, и трактовка конкретных частных вопросов выдержали испытание временем. Труды Рыдзевской и сейчас звучат современно и злободневно, издание ее неопубликованных работ является полезным подкреплением позиции советской науки по одному из наиболее острых дискуссионных вопросов отечественной истории.

Творческую деятельность Рыдзевской характеризовала высокая требовательность и к себе, и к другим ученым. Она считала недопустимыми недостаточную осведомленность, верхоглядство, незнание хотя бы части источников и научной литературы. По ее глубокому убеждению, на современной стадии развития науки ученый, начиная какое-либо исследование, обязан прежде всего изучить все работы по своей теме вне зависимости от того, на каком языке они опубликованы; ссылки на незнание языка, на языковой барьер она отвергала как несерьезные, недостойные настоящего ученого и сама владела всеми древними и современными языками, которые были ей нужны для творческой деятельности (она знала около полутора десятков языков).

Великолепное знание скандинавских языков и скандинавской филологии сделало ее и выдающимся мастером перевода древних письменных источников; выполненные ею переводы скандинавских источников о Древней Руси, в небольшой части опубликованные еще в довоенные годы, давно получили широкую известность в нашей науке. Рыдзевская прекрасно умела проникнуться ощущением литературной манеры, стиля, языка переводимого памятника; в своих переводах она стремилась к максимально точной передаче на русском языке и каждого отдельного слова, и термина, и общего смысла фразы, строки текста. Отлично сознавая, что перевод всегда в какой-то мере неточен, искажает первоначальную мысль, она стремилась свести неточность до минимума, в нужных случаях приводила по нескольку вариантов передачи на русском языке встретившегося в источнике трудно переводимого слова.

Рыдзевской были осуществлены научные переводы важнейших скандинавских источников по истории Древней Руси; большинство или вовсе не переводилось, или было переведено более ста лет тому назад без достаточного знания древнеисландского языка. Над переводами исследовательница работала в течение многих лет, до конца жизни.

Рыдзевская была ученым-энтузиастом, была настоящим подвижником науки. Она не имела семьи, вела аскетический образ жизни; она мужественно преодолевала житейские трудности и невзгоды, стремилась свести до минимума хозяйственные заботы, чтобы как можно больше времени отдавать любимому делу — науке. Таким ученым-подвижником она осталась в памяти своих коллег и друзей.

Рыдзевская была убежденным патриотом своей страны. Осенью 1941 г. в суровых условиях осажденного города она старалась помочь фронту, последние недели своей жизни проводила за изготовлением теплых вещей для советских воинов — защитников Ленинграда. В самые трудные дни блокады она не теряла веры в грядущую победу.

Е. А. Рыдзевская умерла в расцвете творческих сил, оставив неоконченные исследования и переводы, интересные замыслы новых работ. Ее коллеги, сотрудники Института истории материальной культуры, больные и ослабевшие от голода, перевезли в институтский архив оставшиеся после ее смерти рукописи, отлично понимая их ценность.

Творческое наследие выдающегося советского историка сохранило свою значимость и ныне становится достоянием научной общественности, чтобы служить благородному делу развития советской науки.

И. П. Шаскольский

От составителя

Е. А. Рыдзевская была крупным специалистом по изучению скандинавских источников по истории Древней Руси и русско-скандинавских отношений в IX–XIV вв.

Под руководством Ф. А. Брауна она начала изучать древние русско-скандинавские связи, прежде всего по материалам скандинавских письменных источников. В период до 1918 г. ею были написаны два больших исследования, посвященных этимологии скандинавских названий Holmgarðr — «Новгород»^[2] и Garðariki «Русь»^[3].

В обеих работах автор приходит к выводу, что эти названия не являются чисто скандинавскими и, следовательно, их не надо переводить буквально «город на острове» и «страна городов», как это принято в историографии. В первой статье Рыдзевская считает, что Holm следует возводить не к скандинавскому holmr, а к русскому «Холм» —