- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (77) »
смотри, не отпускай, пока не произнесешь: «Господи, благослови раба твоего Николая». Да говори с толком.
— Добро.
Демид с интересом посмотрел на краснеющий в углях нож, затем взялся за горячую рукоять. Раненый закусил очищенную щепку и кивнул в ответ на вопросительный взгляд. Уверенно и быстро солдат прижал красный металл к ране — зашипело, запахло, Николай захрипел, однако ногу не отдёрнул.
— Господи Боже, благослови раба твоего Николая.
Пот выступил на лице, влажная щепка выпала из сведённого рта, и раненый откинулся на спину.
— А-а-а-х-х, стар я становлюсь для такого лечения.
— На-ка, попей воды, — протянул флягу Демид.
— Давай перевяжу, да ещё мазь у меня есть чудодейственная, — сказал Фёдор.
Он достал из своего мешка глиняную кубышку, запечатанную пробкой, и моток льняной повязки.
— Не худо б было повязку-то сварить.
— Вяжи так, устал я.
— Хозяин — барин.
Фёдор сноровисто смазал рану мазью, перевязал, и острая боль притупилась, сменившись ноющей.
— Да ты лекарь.
— Он у нас всю роту пользовал, много лучше полковых дохтуров, — пояснил Демид.
Николай завернулся в одеяло и хриплым голосом проговорил:
— Демид, твоя первая стража, затем Фёдор, потом меня будите.
Солдат смежил веки и повернулся на бок.
— Ишь ты, раскомандовался, — негромко возмутился было Демид.
— Как по мне — его право, — сказал Фёдор и стал укладываться.
— И то верно.
* Сидор — заплечный мешок, рюкзак. ** Армейский тесак — холодное оружие ближнего боя с однолезвийным чуть изогнутым клинком и гардой. Общая длина 850 мм, длина клинка 705 мм, ширина клинка 40 мм. Штука серьёзная, считай — меч. *** Багинет — от французского «байонет» — кинжал, вставляемый в дуло мушкета для атаки в ближнем бою, предок штыка. Общая длина 320 мм, длина клинка 180 мм, ширина клинка 27 мм.
* Сидор — заплечный мешок, рюкзак. ** Армейский тесак — холодное оружие ближнего боя с однолезвийным чуть изогнутым клинком и гардой. Общая длина 850 мм, длина клинка 705 мм, ширина клинка 40 мм. Штука серьёзная, считай — меч. *** Багинет — от французского «байонет» — кинжал, вставляемый в дуло мушкета для атаки в ближнем бою, предок штыка. Общая длина 320 мм, длина клинка 180 мм, ширина клинка 27 мм.
Глава 2
— «Бо-бро-цскъ», — запинаясь, прочитал Тихон надпись на верстовом столбе при въезде. — Боброцск. Ну, добрались, слава богу! — Нет, здесь мы не задержимся, — сказал офицер, ехавший чуть впереди. — Как, разве нам не сюды? — Нам в село Сухая Берёзовка, а это еще вёрст двадцать. — Эх, в Воронеже не остановились, Москву в ночь проехали, а допрежь ещё было, — начал бубнить слуга, вспоминая все тяготы долгого пути. Непривычен был Тихон ни к путешествиям, ни к верховой езде и потому с тоской смотрел на городские виды. А они поначалу напоминали деревню: плетнями очерченные широкие огороды, крытые соломой избы, хлева да сараи. Отовсюду доносились гогот гусей, кудахтанье куриц да визг свиней, покрываемые время от времени заливистым лаем дворовых кобелей. Репа, капуста, свекла и тыква властвовали на грядках, кое-где уступая моркови, чесноку с луком да прочей травке-зелени, которую так любят добавлять хозяйки и к месту, и не к месту. На пороге одной из хат, уперев руки в бока, стояла высокая крепкая красивая баба в расшитой кичке, сорочке, пёстрой юбке и сарафане, лихо, прямо под пышными грудями, подвязанном цветастым гашником*. Она глядела на двух всадников открыто, смело, слегка приподняв кончики губ, будто бы прицениваясь. Молодой усатый кавалер с красивым чуть горбатым носом, в красном золоченом офицерском мундире и невиданных высоких сапогах получил высочайшую цену и по этой причине был сразу отставлен в сторону — сколько ни торгуйся, а сто рублей не собьёшь. А вот его спутник, мужчина хоть и в услужении, зато свойский — с приличной бородой, в добром коричневом кафтане и яловых сапогах — этот был красавице, как говорится, по карману и потому получил от неё самую лучшую, самую безотказную из улыбок, каковых в её арсенале хватало. Оба путешественника женщину заметили, да и мудрено было такую пропустить. Но офицер в ответ на её взгляд лишь коснулся тремя пальцами треуголки. А вот Тихон, ему сразу стало неспокойно, руки его начали попеременно хвататься то за отвороты кафтана, то за бороду. Глаза также пришли в движение и, хотя честно пытались смотреть в лицо прекрасной хозяйке, все время скатывались куда-то ниже — ближе к гашнику. — Ваше вы-со-ко-благородие, — медленно и внушительно, как ему казалось, начал Тихон, не отрывая от женщины взгляда, — господин капитан, дозвольте обратиться. Такое длинное именование всегда предваряло какую-либо просьбу из разряда «дайте воды попить, а то так есть хочется, что и переночевать негде». — Нет, Тихон, на постой мы останавливаться не будем. — Да я вовсе не о том хотел сказать! — А о чем же? — Да вот, теперь уж и забыл, — раздосадованно буркнул тот. Сзади, будто в ответ на эти слова, послышался смех ехидной обольстительницы. Чем дальше вглубь поселения продвигались всадники, тем уже становились улицы, сменившие лёгкий, открытый наряд плетней на строгий мундир заборов и тынов. Солома на крышах уступила место дранке и тёсу. Менялись и сами дома: от квадратных тёмных изб с крохотными мутными оконцами — до высоких теремов с подклетями, крылечками, резными наличниками и венцами. Улицы, добравшись до центра, упирались в площадь неправильной формы, где расположился примечательный архитектурный ансамбль из деревянных торговых рядов, неказистого казённого кабака, трактира, церкви и дома дворянского собрания. Последнее строение разительно отличалось от прочих: каменное, двухэтажное, с колоннадой в четыре столпа, с высокими окнами и двустворчатыми дверьми, оно как бы венчало собой всё поселение. Впрочем, было, скорее, венком, нежели венцом, причем сплетенным девицей, которая хотя и видела, как следует составлять цветки, но сама еще не набила руку. Весьма также возможно, что девица эта была несколько ленива и воровата. Так, лестница имела уже вид скорее затрапезный, чем парадный: многие ступени разошлись и нахватали в зазоры меж собой всякого сора. Перед лестницей когда-то начинали укладывать брусчатку, но до конца дело так и не довели, и замощено было только шагов пять. Остальные же камни, обтесанные и готовые, лежали чуть поодаль большой, поросшей травой, кучей. И конечно, на площади, в виду окон городской короны, раскинулась на все четыре стороны широкая, малость обмелевшая по сухому времени, лужа. Сей водоём являл собой пасторальную картину, лишь ждущую своего живописца: на правом его краю гусыня учила своих детей держаться на плаву, с левого края лохматая дворняга лакала воду, при этом лукаво поглядывая на птичье семейство. По обеденному времени, людей вокруг почти не было, лишь трое торговцев скучали у своих прилавков, да несколько женщин обсуждали свежие- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (77) »