назад. Работа на общего клиента спаривала их профессионально, остальное делала естественная химия. У нее и раньше были парни, но совсем не такие, как Дaг. Прежде чем кто-либо из них осознал это, они сжигали минуты сотовой связи, участвуя в длинных разговорах по скайпу через интернет, во время простоя с их консультационных позиций и подключаясь физически, когда они были в Чикаго на работе. Эми дважды летала в Калифорнию, чтобы провести с ним долгие выходные, и они заключили сделку, прогуливаясь под луной по Лагуна-Бич; она все равно подумывала о том, чтобы перейти в другую компанию. Oбщий знакомый познакомил Эми с фирмой в Ньюпорт-Бич, и через две недели она получила предложение. Отсюда и ее уход из жизни, которую она знала в Пенсильвании.

По ее мнению, ее родители могли сгнить. Она покинула место своего рождения, место, в котором выросла, место, которoe неслo в себе плохие воспоминания и плохие времена, чтобы начать все заново. Она ушла из дома, не заботясь о том, что будет с ее родителями, стремясь к новой жизни. Они были мертвы для нее уже долгое время.

Однако она не собиралась говорить об этом дяде Флойду. Она не собиралась оказывать материальную или финансовую поддержку своим родителям. А сейчас она должна заставить его поверить, что поняла свою ошибку и согласилась вернуться домой, чтобы заботиться о своих родителях.

- Ладно, - сказала она. - Ты прав. Мне надоело бегать. Я ошиблась. Я поеду с тобой домой.

- Превосходно! - сказал дядя Флойд. Он шагнул за спину Дaга и вытащил свой мясницкий нож. - Тогда я просто отпущу Дага, - дядя Флойд улыбался, его голубые глаза искрились весельем и восторгом. - Он может остаться и закончить украшение елки.

Поначалу это замечание прошло мимо ушей Эми, но потом стало ясно, что оно - и его первое замечание о том, что он освободит Дага - означает. Глаза дяди Флойда сузились, а лицо сменилось злобной гримасой, когда он поднес лезвие мясницкого ножа к обнаженному горлу Дага и начал распиливать его шею.

Эми закричала. Глаза Дага распахнулись, и он издал короткий крик боли, который превратился в бульканье, когда его гортань была перерезана. Из его шеи хлынула кровь. Это было похоже на то, как если бы кто-то открыл кран; поток был сильным, и пол немедленно покрылся растущей лужей крови. Ноги Дага ударились об пол, тело содрогнулось, когда лезвие вонзилось ему в шею.

Послышались еще крики, но Эми не поняла, что это ее крик.

Потом она потеряла сознание.

* * *

Когда Эми пришла в себя, первое, что она почувствовала, это то, что ее руки были свободны, как и ноги и лодыжки - дядя Флойд, должно быть, тоже освободил ее. Она лежала, растянувшись на полу столовой, прижавшись левой щекой к полу.

Второе, что она заметила, было отражение мигающих красных и оранжевых огней снаружи. Вдалеке тоже слышались голоса. Она попыталась разглядеть их и увидела группу людей, сгрудившихся в углу гостиной возле рождественской елки. Она также чувствовала присутствие других фигур, стоявших на коленях рядом с ней. Она почувствовала датчик кровяного давления на правом предплечье и услышала голос:

- Oна очнулась.

Ее зрение снова сфокусировалось. Рядом с ней на коленях стояли санитары. Она посмотрела в сторону гостиной. Там были полицейские в форме и двое детективов, которые смотрели на рождественскую елку и тихо разговаривали. Там было очень оживленно. Пол в гостиной был весь в крови.

И никаких следов дяди Флойда. Или Дага, если уж на то пошло.

При упоминании о том, что она очнулась, к ней подошел один из детективов. Когда он приблизился к ней, она мельком увидела, на чем сосредоточились остальные офицеры в углу. 

Дядя Флойд был прав.

Дaг закончил украшение елки.

На этот раз она даже не услышала собственного крика, когда снова потеряла сознание.

* * *

В эти дни Эми проводит все свое время одна, в своей комнате, в психиатрической больнице "Каньон-Ридж".

Она проводит большую часть этого времени, глядя на белые стены своей комнаты, задаваясь вопросом, как дяде Флойду сошло с рук то, что он сделал. Время от времени, она что-то бормочет себе под нос и смеется, а потом на какое-то время уходит. Она не знает, как еще объяснить это - как будто ее разум пустеет, и когда она снова осознает свое окружение, время прошло, и она где-то еще в своей комнате - на своей узкой койке, или сидит на полу, подтянув колени к груди, или иногда лежит на полу, свернувшись в позе эмбриона. Затем, когда она приходит в себя, она коротко плачет, затем успокаивается и начинает весь мыслительный процесс заново.

Доктор Эндрю Стивенс наблюдал за ней через одностороннее стекло в двери ее комнаты. Он сжимал в руках ее карту, разговаривая с Марком Райаном, одним из адвокатов окружного прокурора округа Ориндж. Райан уже очень сильно склонялся к тому, чтобы не подвергать ее суду, но он должен был пройти через формальности - вот, почему он был здесь, совещаясь с доктором Стивенсом.

Доктор Стивенс сверялся с записями в карте.

- Флойд Хейстер, брат ее отца, умер два года назад... верно?

Марк Райан кивнул.

- Да. По словам коронера из округа Ланкастер, штат Пенсильвания, от естественныx причин.

- Где он умер?

- Больница Эфрата, в Эфрате, штат Пенсильвания.

- А эта история с Белсникелем... - начал доктор Стивенс.

- Очевидно, Флойд действительно это сделал, - сказал Марк. - В голландском фольклоре Белсникель - такой же популярный персонаж, как Санта-Клаус. Члены семьи говорят, что Флойд играл эту роль каждый год.

- Даже в зрелом возрасте, - сказал доктор Стивенс, читая свои записи. - Вы читали мой отчет о ней. И судя по тому, что показало ваше расследование, я бы сказал, что годы крайнего физического, эмоционального и сексуального насилия со стороны ее родителей, разбили ее разум на две отдельные психики: одну полностью выдуманную и ее настоящую психику, которая уже была серьезно повреждена.

- Значит, у нее действительно раздвоение личности? - cпросил Марк Райан.

- Нет никаких сомнений, - доктор Стивенс закрыл папку с делом и заглянул к ней в комнату. - Это так печально. Ум может многое вынести, мистер Райан. Но когда насилие настолько травматично и продолжается так долго без спасения, результаты могут быть разрушительными. Соедините это с реальным положением ее родителей - я слышал, что они оба сейчас находятся в приюте для бездомных и плохо себя чувствуют с точки зрения здоровья - а затем добавьте к этому чувство вины... - oн покачал головой. - Я уверен, что это поставило ее на грань. Какая бы крупица человечности у нее ни осталась, она не могла смириться с тем фактом, что ее родители, скорее всего, останутся бездомными, что бездомность в конечном итоге