жалеет о том, что родился на свет

  Люси, рыдая, приняла стакан хереса из рук графа Уэнсфилда, дяди и опекуна той девушки, что прибежала на ее крик. Другой рукой придерживая отданную Дарией шаль, прикрывающую разорванное на груди платье, Люси в очередной раз пересказывала историю о том, как она вышла в сад, прогуляться, устав от шума и музыки в зале. Итан увязался за ней следом, войдя в беседку, где она отдыхала, наслаждаясь тишиной. Он пытался заставить ее вновь принять его предложение руки и сердца, а когда она ответила, что это невозможно, то набросился на нее, ударив по лицу. На лице Люси и вправду красовался большой синяк- видимо, при падении она ударилась щекой о скамейку.

  Люси мысленно поблагодарила провидение, что послало ей эту юную глупышку, Дарию Уэнсфилд. Вот и сейчас та, окружённая главными сплетницами света, герцогиней Ливингстон и двумя сморщенными, словно кожа их любимых мопсов, сестрами Мортинкотт, посылала Люси смущённые  улыбки в поддержку, рассказывая то, чему стала невольной свидетельницей. А именно- как маркиз Гетсборро, весь в расхристанном виде, с расстегнутой...( Люси невольно усмехнулась, скрыв улыбку рукавом- эта дурочка даже не смела выговорить слово " ширинка") держал в руках женщину. Дария подошла ближе- под ним лежала в слезах вся растерзанная мисс Люси Шеффилд. Ее одежда...( Дария вновь залилась румянцем стыда) ....ее одежда была в ужасном беспорядке.

  Итана держали в кабинете до приезда констебля и его отца, сэра Дэвида Гетсборро, за которым немедленно послал Уэнсфилд. Битый час отец умолял замять скандал, обещая, что его сын больше никогда не появится в свете. Итан, пребывая в шоке от сюрреалистичности происходящего, все же понимал, что вмешиваться ему не стоит- правда, увы, на стороне подлой Люси. Эта чертова маленькая мисс, что обнаружила их в беседке, стала  важнейшим свидетелем обвинения. Она даже не удосужилась узнать, что происходит. Она сразу вынесла ему приговор. Итан упрямо не слышал голоса справедливости, говорящего ему, что будь он на ее месте- тоже поверил бы в то, что леди подверглась насилию. Так убедительно сыграла Люси свою роль. Так красноречив был беспорядок в их одежде.

И все равно, волна жгучей ненависти поднималась в нем об одном лишь упоминании о Дарии Уэнсфилд, маленькой мерзавке, что разрушила его жизнь. Итан не чувствовал ненависти к Люси- нет, она уже и так унижена и сломлена. Этот скандал выйдет за пределы Уэнсфилд парка, и ни один мужчина никогда не предложит ей брак. Нет. Только то, чего она и заслуживала- стать любовницей. Правда, Итан понимал, что это вряд ли расстроит Люси- наоборот, она вздохнет от облегчения, что больше не нужно притворяться, что теперь она может в открытую называть свою цену в поисках покровителя.

  Обратная же сторона этой горькой правды была в том, что теперь и он сам вряд ли найдет себе невесту. Даже самые бедные семьи не согласятся отдать свою дочь  за безумного насильника и парию, которым он, несомненно, станет, если ему удастся избежать тюрьмы...

Отец, сгорбленный, будто нем всю тяжесть мира на своих плечах, сидел напротив Итана в их городском особняке:

-Что же, сын. Несмотря на то, что я уладил все с ..кхмм...пострадавшей стороной ( отец сам не раз был свидетелем настойчивости Люси по отношению к Итану, и склонялся к мысли, что ее поведение могло бы быть фальшивым, как и вся ситуация в-целом), мнение света не изменить- он жестом остановил Итана, пытавшегося возразить- я на неделе навещал Уэнсфилда, прося о разговоре с его племянницей, я хотел лишь ещё раз расспросить девушку об увиденном ею тем вечером, но он даже не принял меня. Слуга сказал, что хозяев нет дома. А когда я уходил, я увидел, что в окне на втором этаже, где , я предполагаю, находится комната воспитанницы Уэнсфилда, показалась любопытная женская головка. Она тотчас же поспешила закрыть занавеску, увидев, что я смотрю на нее, но это точно была она, Дария Уэнсфилд.

Итан понимал, о чем говорит отец- он и сам пытался в беседке объяснить все этой испуганной пигалице, но та и слушать не желала, глядя на него, будто бы он- чудовище.

Пять лет спустя

-Чёрт!- Итан бросил в стену бокал, разлетевшийся на сотни крошечных осколков. Слуги, привыкшие к подобному поведению хозяина, даже не заглянули в комнату- узнать, что произошло. Такие сцены они, вернее, самые стойкие из них, ведь большинство убегало, забрав жалованье и выходное пособие- дань щедрости хозяина, понимавшего в минуты просветления, каково им служить неуравновешенному злобному чудовищу. Те же, что оставались, могли похвастать идеальными нервами.

Итан подошёл к окну, глядя сквозь пелену дождя на холмы, по которым так любил бегать в детстве. Как давно не было слышно детского смеха в Гетсборро-парк, как одиноко порой бывает и ему самому- раньше он смеялся над подобной сентиментальностью, а теперь, спустя годы, и сам понял, что в самой человеческой природе заложено стремление иметь семью, дом, детей...Он же, будучи изгнан из всех домов Лондона и его предместий, не позволит себе этого уже никогда. Само общение с ним налагало на того глупца, что совершит подобную ошибку, печать порока и чего-то преступного. А слава о его преступлении благодаря неугомонным кумушкам с бала, разнеслась по всему королевству, обрастая невероятными подробностями. Поговаривали, что он набросился на целую группу девушек до этого, в саду у Вестминстерского аббатства, Колледж гардене. Несчастные юные леди пришли полюбоваться на причудливые растения из разных стран, как вдруг на них набросилось дикое чудовище в его, Итана, лице. И лишь криками его удалось спугнуть. Правда, имён тех леди так и не сообщили, но и этому нашлось вполне логичное объяснение- леди не захотели вписать своих имён даже в тень скандала.

Поговаривали, что предыдущую свою любовницу он убил...в постели, измучив несчастную своим ненасытным темпераментом, а от ее мужа откупился невероятной суммой денег- и поэтому вынужден сейчас влачить жалкое полунищенское существование в старом замке . Те люди, что раньше мечтали заполучить Итана на свой бал или увидеть его имя вписанным в бальную карту их дочери, теперь брезгливо отворачивались, едва завидев его, переходили на другую сторону улицы или спешили сесть в экипаж, чтобы не было неловкой необходимости сухого приветствия. Итан хмыкнул, представив, в какой ужас пришла бы чопорная мисс Уэнсфилд, столкнувшись с ним на улице. Все эти годы его преследовали две вещи- ее