В. И. Лебедев Полицейские собаки в Генте (современная орфография)

Издание Российского Общества поощрения применения собак к полицейской и сторожевой службе

Полицейские собаки в Генте

(В гостях у г. Van Wesemael)

Летом 1907 года мне удалось посетить интереснейший в настоящее время для каждого полицейского деятеля бельгийский город Гент^[1]), столь прославившийся первою в Европе организацией регулярной службы «полицейских собак». Имя начальника полиции этого города, почтенного г. Ван Веземаэль (M-r Van Wesemael, commissaire de police en chef de la Ville de Gand), которому принадлежит инициатива и честь первого практического применения собак к правильной постовой службе, столь теперь популярно, что отныне эта древняя столица восточной Фландрии привлекает к себе не только ученых и инженеров, но истинно преданные трудному делу охранения общей и имущественной безопасности своих сограждан полицейские деятели всех государств постоянно наезжают сюда, дабы воочию убедиться, что все сообщаемое специальными изданиями и ежедневною прессой о полицейских собаках не какие-либо теоретические рассуждения, а действительно живое дело и является вполне осуществимым необходимым нововведением в каждой современной организации полицейской службы.

Побывав в Берлине, Дрездене, Вене, Мюнхене и в Швейцарских кантонах, ознакомившись с устроенным впервые весною 1907 года в Париже питомником полицейских собак (в предместьи Neilly), где ко времени моего посещения успели завести лишь 8 молодых псов, да и те оказались еще в периоде обучения, я повсюду получал одно и тоже указание: «поезжайте в Гент к г. Van Wesemael — только там увидите настоящую, не показную, а практическую организацию службы полицейских собак».

В жаркий июльский полдень я покинул Париж и после 6-ти часового переезда в тесных и трясских французских вагонах был уже в центре благоустроенной и процветающей Бельгии, представляющей теперь такой заметный контраст с увядающей и постепенно вымирающей соседнею Францией.

Вот и Гент с его оранжереей и массою цветов внутри вокзала, с оригинальными улицами и зданиями средневековой архитектуры и с совершенно непонятным мне фламандским языком местных жителей, на котором здесь объясняются между собою и пассажиры, и железнодорожные служащие, и полицейские.

Начинались сумерки и на готической башне старинного собора уже пробило восемь, когда я добрался до центральной части города; но нетерпение скорее посмотреть то, что так влекло меня в Гент, побуждало принять «экстренные меры», дабы в тот-же вечер увидать где-нибудь на посту хоть одну собаку!

Вот серединою улицы медленным шагом выступает городовой в мундире, кепи и с саблей, так напоминающими форму городовых Парижской полиции времен монархии, когда там они назывались еще «сержантами» (sergent de ville), а не «стражами мира» (gardiens de la paix), как их величают в современной республике.

Подхожу, называю себя, объясняю цель своего приезда. Городовой в высшей степени внимательно слушает, приветливо на меня смотрит и объяснив, что совершает служебный обход, порученных его надзору улиц, просит следовать за собой и, охотно отвечая по пути на мои расспросы, выражает полную готовность помочь мне не только добраться до полицейского управления, но провести и к «полицейским собакам». Доведя меня до площади ратуши, мой любезный спутник объясняет, что через 1/4 часа, закончив свое патрулирование по прилегающим переулкам, он возвратится и проводит меня прямо к «центральному посту» и собачнику гентской «четвероногой стражи»… Уже стемнело, когда возвратившийся мой проводник ввел меня в помещение «центрального поста», так мало похожего на наши «участки», «части» и т. п. полицейские канцелярии: это род полицейской гауптвахты, служащей сборным местом для дежурных по городу полицейских офицеров и бригадиров (надзирателей), которые обязаны здесь находиться все свободное от обходов время дня и ночи вместе с очередным нарядом находящихся в полной готовности стражников центрального резерва.

Представившись старшему офицеру, я тотчас же услышал разговор по телефону по фламандски, по тону которого мог понять только, что обо мне кому то докладывают, а затем тот-же офицер объявил мне и ответ: главный коммиссар живет на даче и очень извиняется, что лишен возможности сегодня-же вечером показать постовую службу собак, но просит меня завтра к 9 ч. утра в свое управление и с удовольствием удовлетворит мою любознательность.

Был уже 10-й час вечера и я решил направиться к себе в отель, но, благодаря любезности полицейских офицеров и при содействии все того же уже непокидавшего меня городового получил возможность тотчас-же взглянуть на вечерний выход собак на постовую службу из «центрального собачника».

Все «полицейские собаки» гентской полиции помещаются в общей центральной собачьей казарме где каждый пес имеет отдельную благоустроенную конуру, общую кухню, ванны, душ для купанья и лазарет со специальной аптечкой. Службу они несут только ночью, от 10 ч. вечера до 6 утра, и мы пришли к собачнику в тот момент когда заведывающий им бригадир (Brigadier honoraire surveillant des chiens policiers), производил перекличку явившимся за своими псами со всех концов города стражникам, а помощница этого смотрителя — его жена нарезала машиной и раздавала каждому стражнику порцию особой выпечки собачьего хлеба, которую они берут на ночь для своих псов.

Зная свой час отправления на постовую службу, верные псы рвались через железные решетки своих клеток и наполняли небольшой дворик оглушительным лаем, давая знать всему городу, что «четвероногая гентская стража» выступает в поход. Щелкают отпираемые запоры собачника и с радостным визгом каждый пес бросается к своему стражнику, которого буквально заключает в объятия крепкими лапами, но тотчас же хозяин одевает ему массивный, почти непроницаемый особой системы каучуковый намордник берет его на короткий ремень и пара за парой стражники со своими «помощниками и защитниками» расходятся по всему городу. Лай затихает, гостеприимный смотритель г. де-Мейер вместе с женой показывают мне опустевший собачник, но подробный осмотр я откладываю до завтра, под руководством самого г. Ван-Веземаэль.

Ровно в 9 часов утра на другой день я был в служебном кабинете главного коммиссара и после двух-трех официальных фраз взаимного представления разговор наш принял задушевный характер дружеской беседы влюбленных в свою профессию полицейских деятелей.

С чисто-французскою