записи:

«Предположительно, искусственная раса, состоящая из клонов. Обладают коллективной памятью и коллективным способом обработки информации. В своей среде являются двусторонними телепатами. Имеют маленький мозг со слаборазвитыми долями, основную часть которого занимают речевая зона и область памяти. В самоидентификации Серых важнейшую роль играет их принадлежность к некоему Пути, но не как к результату с определёнными координатами в пространстве, а как к процессу. Причём, сами они считают себя и субъектом данного процесса [путниками], и его объектом [частью пути]. ВАЖНО: при контакте на Плецесте получены сведения, говорящие о возможной религиозности Серых. Ими впервые был упомянут Хуур Сааг [дословно: Идущий Следом], как сила высшего порядка, чья воля движет всем и вся в мироздании. На основании полученных сведений можно утверждать, что Серые не имеют собственных намерений и целей относительно человечества Земли и открыто демонстрируют свою неготовность к Контакту»…

Решение, вскоре поступившее из Третьего Центра Космофлота, предписывало весь штат ремонтно-заправочного комплекса, кроме руководства, охраны и дежурных смен, разместить в пассажирских отсеках «Фомальгаута», а самому капитану корабля перейти в оперативное подчинение Пахомова. Видимо, послание Серых было воспринято на Земле всерьёз, и для Антона и его коллег потянулись часы непонятного ожидания. Работы у них не было – подлатанный и заправленный «Фомальгаут» уже давно стоял под парами, а слоняться по опустевшему комплексу было запрещено, да и не особо хотелось.

Антон с Рудиком убивали время тем, что сражались в ментальные шахматы. Текущая партия складывалась для Антона намного удачнее проигранной предыдущей. Он тогда по-глупому зевнул своего белопольного слона, имевшего стратегическое значение против пешечного клина неприятеля. Сейчас же реванш был близок, и Антон начинал решающую атаку на правом фланге.

– Ферзь эф… – но произнести свой ход полностью Антону не удалось, потому что здание комплекса тряхануло так, что незакреплённый шлемофон слетел с его головы, а сам он очутился на полу, начисто забыв расположение фигур на доске! Следующий толчок был ничуть не слабее первого, и сразу за ним с воем включилась система аварийного оповещения.

– Рудик, ты как? Отзовись?! – спросил в микрофон Антон, когда немного пришёл в себя.

– Я в порядке. Выходим. – спустя секунду ответил Рудик не своим голосом.

– Да. Через эвакуационный. – Антон зафиксировал шлемофон на защитном комбинезоне и, пошатываясь, вышел в коридор…

На преодоление десятиминутного расстояния до стартовой площадки у них ушло добрых полчаса. Планетоходу при непрекращающейся адской тряске пришлось огибать множественные разломы в термоасфальте и вздыбленные пласты породы. Если б не Ионеску, который продемонстрировал чудеса экстремального вождения, то они так бы навсегда и остались на этой взбесившейся планете!

Пока они ехали, в камеры заднего вида Антон успел заметить, что здание комплекса фактически раскололось на две неравные части, а отросток пищеблока и вовсе наполовину ушёл под землю. Тем временем два первых планетохода уже заехали на трап-эстакаду грузового отсека корабля, и Ионеску, сходу развернув машину на девяносто градусов, стал подниматься за ними следом.

За их спиной теперь оставалась горная гряда, окутанная смогом, сквозь который периодически прорывались лавовые протуберанцы. Эта горная цепь была похожа на стенку гигантской чаши, наполненной до краёв жидким огнём. И Антону казалось, что ещё немного и это раскалённое море выплеснется прямо на них!

Так оно и произошло: твердь планеты вздрогнула от небывалого доселе толчка, и горные склоны окрасились в разные цвета – от бело-жёлтого вверху до багрово-красного снизу. Лава потекла так стремительно, что Антон не смог сдержать вскрика! И все пассажиры планетохода сейчас смотрели не вперёд, где была спасительная утроба «Фомальгаута», а назад, откуда приближалась всё пожирающая на своём пути стихия!

Их машина поднималась малым ходом, ведь текущая нагрузка на трап-эстакаду и так превышала штатную. Первый планетоход был уже близок к проёму отсека, а значит, Ионеску через пару минут сможет поднажать. Но лава, подпитываемая нутром планеты, двигалась всё же быстрее!

Антон непрестанно крутил головой, пытаясь оценить их шансы на спасение, но уверенности в благополучном исходе у него не было. Кипящая огненная волна шла широким ускоряющимся фронтом, и хоть достать сам планетоход она уже не могла, но вполне была способна разрушить опоры трапа-эстакады! Вибрация прошла по корпусу машины – это Ионеску прибавил скорость, и их планетоход наконец-таки нырнул в грузовой отсек «Фомальгаута»!

Радость, охватившая экипаж и пассажиров корабля, была слегка разбавлена горечью потерь: у многих на Плецесте остались и добрая часть жизни, и незавершённая работа, и памятные личные вещи. А на штатных сейсмопланетологов, супружескую чету Войцеховских, так и вовсе было больно смотреть. Те всем, начиная от Пахомова и заканчивая стажерами, пытались доказать, что по данным наблюдений ничего не предвещало этот всепланетный катаклизм! Впрочем, Войцеховских никто и не думал обвинять в случившемся…

Антон стоял у иллюминатора и смотрел на бурый шарик удаляющейся Плецесты. К нему подошёл Кирилл и встал рядом.

– А ведь это они спасли нас, – начал разговор медик.

– Здесь нет вашего пути, – соглашаясь, процитировал Антон и добавил: – Хотя их представления о пути весьма своеобразны – веками, если не тысячелетиями, лежать под землёй в состоянии близком к гибернации или анабиозу.

– Континенты, знаешь ли, тоже движутся по сантиметру в год. Но ты прав в том, что пути у нас с ними действительно разные. Мы так долго и тяжело превозмогали притяжение родной планеты, а потом боролись за каждый микрон космоса, что не можем понять того, как они, не знающие колеса, математики и металлургии, смогли преодолеть бездны холодного вакуума и рассредоточиться по галактике!

– Выходит, эти уродливые карлики – родные дети вселенной, по умолчанию обладающие неким сокровенным знанием, а люди – пасынки и золушки, которым суждено лишь по крупицам выколупывать тайны из гранита мироздания?!

– Кто ж знает?

– А что знаешь ты?

– Пока это закрытая информация, Антон, но вдобавок к общеизвестной скажу что труп того несчастного практически утрачен. Тело на третьи сутки перешло в состояние коллоидного раствора, состоящего из воды, соединений углерода и солей железа. Вода стала быстро испаряться, и мне пришлось законсервировать останки. Да и возможности моей лаборатории