незнакомой мне кровати. Рядом лежал самый прекрасный мужчина, которого я раньше только лишь представляла в своих ночных грезах. Мы стали встречаться практически каждый день, а через месяц я уже обосновалась в его квартире вместе с вещами. Еще через полгода, сделав вывод, что вместе лучше, чем порознь, мы поженились и вот уже живем душа в душу пять лет. Детей у нас, правда, нет. Но Семен говорит, что успеем. В этом году мы побывали в Италии и объехали там все, до чего мог дотянуться любопытный русский нос. А с детьми ничего бы не получилось, говорил мой муж. Наверное, он прав.

***

И вот, думая таким образом, я потихоньку дошла до своего класса. Сегодня у меня совсем легкий день: одни пятиклашки. Хорошо, если с прошлого года они помнят хоть какие-нибудь слова, кроме «wow» и «morning»! Отработав положенные часы, я стала собираться домой. И тут ко мне, уже накинувшей плащ, подошла завуч и попросила взять еще час за Сергея Вениаминовича, которого зачем-то срочно вызвали в местное отделение Департамента.

– У других все расписано, а детей отпускать не хочется, разбегутся. – Виновато улыбнулась моя начальница. – Вряд ли кто-то в такой погожий день захочет остаться на историю.

– Точно, – согласилась я, – разбегутся. А класс какой?

– 11- В, – вздохнула та, – выпускной.

– Ты там уже работала? – Я вспомнила сегодняшнее утро.

– Завтра, а что? – Сразу насторожилась завуч.

– Пока не знаю… – С сомнением в голосе, покачала головой. – Все – завтра.

Плащик снова оказался на вешалке. Я же взяла журнал и снова пошла отпирать опустевший кабинет.

Когда прозвенел звонок на перемену, в школьные коридоры вырвался табун диких мустангов из далеких прерий. Я подошла к двери и, распахнув ее, отловила старосту восьмого класса, которая по стеночке пробиралась по своим делам.

– Вероника, – позвала я ее, – на обратном пути зайди в класс Сергея Вениаминовича. Найдешь старосту 11 – В, Кузнецова. Так вот… скажешь, чтобы спускались сюда, математики сегодня у них не будет.

– Хорошо. – Кивнула ответственная девочка и побежала дальше вдоль стенки.

Где-то за пять минут до звонка в двери моего класса показалась голова Тани Коротковой и, хлопая глазами, спросила:

– А чего, у нас, правда, языки будут?

– Будут, будут, Короткова. Не стесняйтесь, заходите… Ни к чему создавать в коридоре затор своими мощными телами.

Девчонка хихикнула. В открытую дверь, медленно и вальяжно, стали заходить молодые люди. Мой Бог! Я помню их еще маленькими пятиклашками со смешными хохолками и косичками, грязными руками и сопливыми носами. Теперь… по классу поплыл разноплановый аромат духов, дезодорантов и прочего парфюма. Юбочки длиной в ширину пояса, джинсы с дырками, брючки в обтяжку, леггинсы на упитанной попе пампушечки Бурковой… Какими же высокими и фигуристыми стали девчонки! Мальчишки только еще пытаются подравняться, но есть и отдельные, вполне уже сформированные экземпляры, можно сказать, молодые мужчины. Увы… На фоне кипящих юношеских гормонов я выглядела просто девочкой со своим ростом метр шестьдесят, в прыжке чуть повыше, и сорок шестым… почти, размером.

Прозвенел звонок на урок, но народ рассаживаться не торопился.

– Скажите, Светлана Васильевна, а немцам куда идти? – Спросил кто-то из ребят. Я с места оглядела это броуновское движение, встала и гаркнула:

– Ти-хо!

Народ застыл и медленно, как рядом с бочкой с динамитом и уже зажженным фитилем, начал разворачиваться ко мне.

– Ребята! – В полной тишине продолжила я. – Сегодня у вас языки. Завтра, вместо моего предмета, будет спаренная математика. Сергей Вениаминович успеет вам и тему объяснить, и поспрашивать по прошлогоднему материалу. – С ходу загрузила я их еще расслабленные мозги. Класс задумчиво забубнил. – Кстати, немцы сегодня тоже занимаются со мной.

– А Вы осилите? – Ехидно ввернула первая красавица Дроздова.

Проследив за отрешенными взглядами парней, скользящими по ее ногам и даже выше, я улыбнулась.

– Садись, Наташа. Твои ножки на меня впечатления не производят, посему постарайся поразить меня грамотной речью и помощью не считающим себя одаренными. – Невозмутимо ответила я. – Вдруг я одна не справлюсь?

Класс дружно посмотрел на джинсовые дыры и острые в них коленки. Девочки засмеялись. Дроздова метнула злобный взгляд на девчоночью оппозицию.

– Петрова, ты бы духи сменила что ли… Иприт сейчас несколько не в тренде. – Продолжила я.

– Что? – Гладкий лоб Петровой изобразил продольную морщину.

Теперь обидным смехом разразилась компания Дроздовой.

– Садимся, садимся. Звонок уже отзвенел.

Подростки неспешно разместились за столами. Я, взяв журнал, продолжила.

– Итак, проверим количество. О качестве – несколько позже. Абрамов! Бортников! – Я оглядела класс. – И где оно, ваше новое приобретение? – Народ, обрадовано выдохнув, что издеваются не над ними, да и сам урок откладывается, спешил выложить свои предположения. Но все их смелые теории были разбиты открывшейся дверью, впустившей опоздавшего Бортникова, в руках которого, кроме сумки, была шикарная белая роза. Мы все на секунду дружно зависли. За это время Бортников преодолел пространство до учительского стола, встал передо мной на колено, протянул розу и сказал:

– Take this lovely flower, please as a token of my esteem and apologies for misbehavior this morning!

(Примите, пожалуйста, этот прекрасный цветок как знак моего уважения и извинения за недостойное поведение утром – англ.)

Я пару раз растерянно хлопнула ресницами и прищурила глаза:

– Inexcusable to be late for a lessons, Бортников! (Непростительно опаздывать на занятия – англ.)

В классе замерла даже муха. Я продолжила уже на великом и могучем, который понимали все, в отличие от английского:

– Смотрите, как много людей Вас ждет! Или Вы – принц крови, чтобы себе это позволить?

Принц покаянно опустил голову и уронил цветок на пол.

– I hope I`ll deserve forgiveness someday? (Надеюсь, я заслужу Ваше прощение когда-нибудь? – англ.)

Я злобно перешла на немецкий:

– Versuchen. Beurteilen jeden nach seinen Werken. (Попробуй, ибо каждого судят по делам его. – нем.)

Он поднял голову и блеснул глазами:

– Ich werde versuchen, Ihre Hoffnung zu rechtfertigen…(Постараюсь оправдать Вашу надежду – нем.)

Я мысленно застонала: один-один! На деле же улыбнулась и спросила:

– В предыдущей школе ты изучал…?

– Английский. – Мило скаля зубы на публику и вставая с колен, сказал этот вундеркинд. Обожание в глазах девушек и восхищение юношеских умов он себе обеспечил. Я же, вздохнув, посмотрела на лежавший на полу красивый цветок. Иван, перехватив мой взгляд, оглядел класс и прищелкнул пальцами.

– Прекрасная леди! – Позвал он Дроздову и снял вазу со шкафа. – Будь добра, воды набери!

Наташа