прекрасной внешностью юной девы, но также ее смелостью и неприступностью: согласно «Житию святой великой княгини Ольги», она отвергла недвусмысленное, выраженное «стыдными словесами» предложение распаленного похотью знатного воина. Летопись же гласит, что Ольгу в качестве невесты привез из Пскова к Игорю князь Олег, и, как представляется, эта версия ближе к действительности, так же как и мнение о знатном происхождении девушки. Вероятнее всего, Ольга принимала некоторое участие в управлении государством еще при жизни мужа: в составе дипломатической миссии князя Игоря в Константинополь в 944 г. упомянут некий Искусеви — ее посланник, который вместе с послами князя должен был утвердить добрые отношения Руси с Византийской империей.

«Великие князья до времен Ольгиных воевали — она правила» — напишет автор «Истории государства российского» Н. М. Карамзин. И несмотря на то, что и после «Ольгиных времен» некоторые князья воевали куда больше, чем правили, во многом это утверждение верно, ибо подчеркивает важный вклад княгини в становление древнерусской государственности. Как бы ни плачевно закончилась история Ольгиной мести для древлян, для Киева страшный урок гибели Игоря также не прошел даром: вскоре по возвращении в древнерусскую столицу княгиня совершает объезд своих земель, определяет, где какую дань разумнее и выгоднее брать, выбирает и укрепляет специальные места для этого — погосты, которые быстро превращаются в оживленные административные центры. Вообще, объезды с целью сбора дани совершались великим князем или его воеводой еще в княжение Олега и назывались они полюдьем. Однако до реформ Ольги полюдье было скорее походом за военной добычей, чем сбором подати (налогов), поскольку каждый раз количество дани определялось прихотью князя, что не могло не провоцировать ситуации, подобные истории о гибели Игоря. Ольга же устанавливает точный, фиксированный размер дани (урок), а также порядок и периодичность ее сборов, что лишало великого князя киевского возможности своевольничать и грабить своих подданных, а тех — восставать против князя под предлогом борьбы с несправедливыми поборами. Фактически речь шла о создании единой системы государственных прав и обязанностей как великого князя (имеет право собрать, но не более установленного), так и населения (должны отдать, но не больше оговоренного). Так созданное мечом объединение племен превращалось в государство с общими правилами и хозяйственными связями.

Для того чтобы наладить новую систему, Ольге понадобилось более двадцати лет. Она всерьез занялась вопросом сухопутных дорог и организацией переволок между речными системами, которые были главными транспортными артериями в стране непроходимых лесов. Погосты же были размещены по возможности равномерно — так, чтобы не налагать на людей, живущих вдоль проторенных путей, тяготы дани за тех, кто жил в глухих, труднодоступных местах. Полюдье начиналось поздней осенью. Большой санный обоз в сопровождении дружины выезжал из Киева, проезжал по всем подвластным землям и останавливался на погостах, куда местные жители заранее свозили положенную им дань: различные меха, мед и воск, пеньку и другие товары, пользовавшиеся спросом в Византии. Особой и очень выгодной категорией таких товаров были рабы — пленники, захваченные в различных межплеменных столкновениях, а также неславяне. Тут же, на погостах, княжеские воеводы судили тех, кто не мог решить свои споры по традиционному «обычному праву» и требовал княжьего суда: это было еще одной четко зафиксированной Ольгой обязанностью княжеской власти. Объехав все погосты, к середине весны обоз возвращался в Киев, где к тому времени сходил лед на Днепре, часть собранных товаров перегружалась на суда и торговая миссия отправлялась в весьма опасное, но крайне необходимое путешествие в Константинополь. Другая же часть дани шла на содержание князя и его дружины, которая выполняла военные и полицейские функции, на организацию тех же торговых миссий (например — на постройку судов) и другие государственные мероприятия. Так, мирная деятельность княгини Ольги возымела куда больший государственный эффект, чем воинственная экспансия ее предшественников: нет победоносных военных походов, нет новых покоренных племен, но отдельные земли все активнее связываются со столицей и друг с другом, княжеская власть усиливается, торговый потенциал Руси растет. Но для роста ее международного авторитета определенно не хватало новой идеологии, понимаемой и разделяемой другими влиятельными державами. Язычество изживало себя, и мудрая правительница обращает свои взоры к другой религии.

Проникновение на Русь христианства началось с установлением регулярных отношений с Византией. Уже в княжение Игоря в Киеве жило немало христиан, были они и в окружении князя. Одно из свидетельств тому — мирный договор с греками, заключенный незадолго до смерти князя, который был утвержден представителями обеих религий, входивших в русскую делегацию: разница была в том, что христиане приносили крестоцеловальную клятву на верность договору в церкви Святого Ильи, а язычники, обнажив оружие, клялись Перуном. Так, большинство по-прежнему поклонялось языческим богам, и Ольга прекрасно понимала, что вековые обычаи народа не меняются быстро. Для распространения новой религии нужен был мощный толчок, каковым могло стать крещение самой княгини.

Однако Ольга не спешит и в первый раз отправляется в Византию скорее для ознакомления. Величие и роскошь столицы могущественной империи производят сильное впечатление на княгиню — впрочем, не более сильное, чем испытанное ею унижение: император Константин Багрянородный заставляет ее вместе со свитой ждать в гавани два месяца, и переговоры, целью которых, по-видимому, было дальнейшее налаживание торгово-экономических отношений, оказываются неудачными. Обиженная Ольга покидает Константинополь, не спешит прислать императору воинов, меха и воск, о которых шла речь на переговорах, а его посольство, приехавшее через некоторое время в Киев, заставляет ждать так же долго, как когда-то ждала сама. И все же то, что можно было бы назвать злопамятностью язычницы, скорее всего было абсолютно рассчитанным дипломатическим ходом: княгиня давала понять, что Русь — достойный партнер и желает равноправных отношений.

А вот следующий визит Ольги в Константинополь в 955 г. был уже иным: княгиня точно знала, что ехала креститься (есть даже версия, что она приехала в Византию уже крещеной, а путешествие было нужно скорее для поднятия авторитета новой веры в глазах ее окружения). Император принял