Райан Кирк

Ветер и пустота

(Клинок ночи — 3)

Перевод: Kuromiya Ren

ПРОЛОГ

Генерал Торо проснулся холодным свежим утром, третьим по счету. Несмотря на количество лет в его жизни, или, может, из-за них, Торо был очарован погодой. В Трех Королевствах чем дальше на юг уходил путешественник, тем теплее становилась погода. Но Торо находился почти дальше всех на юге в Трех Королевствах, и хотя осень только началась, он проснулся и уже увидел иней, покрывающий землю по утрам. Как будто погода сломалось. Будто мир сломался.

Торо поднял меч и привязал его к поясу. Он немного вытащил лезвие, чтобы убедиться, что оно все еще плавно выходило из ножен. Ему было не о чем волноваться. Торо был человеком, который заботился о деталях, и его клинок, семейная реликвия, возраст которой насчитывал сотни лет, все еще сиял, как будто он только что вышел из кузницы. Его присутствие утешало его. Мир вокруг него мог рушиться, но меч останется твердым и непоколебимым в мире хаоса.

Торо был благодарен даже за то, что проснулся. Каждое утро их становилось все меньше. Они приходили каждую ночь. Сколько бы факелов ни было зажжено, они все равно находили тени. Они наносили удары наугад, и становилось обычным явлением просыпаться и обнаруживать своего соседа по койке с разрезом на горле или колом в сердце. Торо потерял десятки людей, но страх был еще большей угрозой.

Он глубоко вдохнул, успокаиваясь перед предстоящим днем. Затем вышел из своей палатки, скрывая шок от того, насколько холодно на улице. Вокруг него мужчины двигались с отработанной дисциплиной, целеустремленно, несмотря на страх. Торо на мгновение огляделся, чтобы узнать и запомнить лица в толпе. Когда он вернется в Великий Цикл — он боялся, что этот день скоро настанет — он уйдет, зная, что гордится людьми, с которыми служил. Первая армия была лучшей в Южном Королевстве, и ему поручили быть их генералом.

Торо начал утреннюю разминку. Он пошел в место в лагере, предназначенное для тренировок, открытое пространство, через которое посланники и солдаты не ходили. Он был рад видеть, что пространство было заполнено тренирующимися мужчинами. Хотя местность была переполнена, все солдаты уступили ему место. Он привлек несколько взглядов, но его люди уже знали его распорядок.

Торо вытащил свой клинок. Он не тренировался с деревянными мечами много лет. Только сталь имела значение. Он сделал несколько взмахов, разогревая свое тело и мысленно проверяя свою форму. Сколько он себя помнил, он стремился к идеальным взмахам, свисту воздуха при ударе. По мере того, как его тело, закаленное от многих лет интенсивного использования, начало расслабляться, его движения и атаки становились более сложными. Его тело помнило каждый взмах, каждый шаг. Мир вокруг него сузился так, что остались только он и его меч, и затем даже это различие стало бессмысленным.

Когда он закончил, с его тела капал пот, но он даже не заметил. Зрение и звуки медленно вернулись, и Торо снова был среди своих людей. Как иногда случалось, некоторые остановились, чтобы посмотреть. Торо все еще считал себя одним из лучших мечей Южного Королевства. У него не было скорости или силы молодых людей, но его опыт торжествовал над их физическими способностями. Его люди могли наблюдать и учиться.

Завершив тренировку, Торо занялся повседневными делами, управлением армией. Его первая задача была стенами. Первая армия находилась в форте Азумы, построенном лордом Акирой на южном краю Трех Сестер. Торо шел с прямой спиной и высоко поднятой головой. В эти тяжелые времена его людям нужно было видеть уверенного генерала.

Его встретило то же зрелище, которое мучило его последние несколько дней. Там, на азарианских равнинах, за пределами досягаемости его сильнейшего лучника, было море людей. Азарианцы пришли с силой, о которой никто в Трех Королевствах и мечтать не мог. Их было несколько десятков тысяч, больше, чем можно было бы сосчитать. Мужчины, женщины и дети. Клинок ночи, Морико, была права: Азария привела весь народ, чтобы вести войну с Тремя Королевствами.

Если бы это были только кланы, с которыми Торо и его люди привыкли сражаться, все было бы иначе. Форт Азума занимал весь перевал, и за лето без конфликтов его стены были укреплены и стали выше. Хотя солдат Торо было в десять раз меньше, они могли устоять. Но охотники все изменили. Это охотники приходили ночью, невидимые, убивали его людей, будто это была игра среди детей, смертельная игра в прятки.

Торо не отвечал охотникам. Он удвоил и утроил патрули и зажег факелы по всему лагерю, пока не стал беспокоиться, что огонь кончится раньше, чем еда. Его люди по-прежнему не спали по ночам, опасаясь, что их жизни могут отнять без боя. Охотники сломают его людей задолго до того, как это сделает армия за стенами.

Торо разочарованно смотрел на армию, думая, что если он просто будет смотреть на них достаточно долго, решение придет в голову. Но так не получилось.

На его глазах юноша с луком в руке побежал из лагеря в сторону форта. Крики воинов позади него доходили до ушей Торо. Он покачал головой. Они играли в эту игру каждое утро. Юноша бросился к форту, совсем один на равнинах, повидавших столько смертей. Торо услышал ворчание лучников, защищавших стену, но их дисциплина сохранилась. Он приказал им не стрелять по этим отдельным насмешкам, если они не могли попасть. Не было необходимости тратить стрелы.

Юноша подошел ближе, чем кто-либо из предыдущих.

«Они становятся смелее», — подумал Торо. Были ли они беспокойны? Юноша, как всегда, целился в Торо. Его форма отличалась от остальных, и если они не знали, что он генерал, они знали, что он важен. Стрела летела одинокой темной полосой на фоне безоблачного и равнодушного голубого неба.

Торо смотрел на стрелу, пораженный силой лукой азарианцев и лучников. Юноша был на краю радиуса стрел его лучников, и никто из них не был уверен, что попадет. Стрела упала, и Торо невольно отпрянул, стрела застучала об каменную стену форта ниже него. Парень промазал на два шага. Торо покачал головой, но все равно махнул. Он мог помучить их немного. Они скоро придут.

* * *

Торо сидел в своей палатке, просматривая письма и отчеты за день. Когда он был моложе, он думал, что роль генерала — произносить вдохновляющие речи и вести людей в бой. Он никогда не предполагал, что