========== Часть 1 ==========

Рассвет застаёт Денерим неспящим. Робкие солнечные лучи едва золотят крыши домов и каменные башни города, а на его улицах уже виднеется неторопливое движение жителей. Шаркающие шаги, стук сапог, плеск текущей воды, скрип несмазанных петель и колёс едущих телег. Лавочник подметает дорогу у дверей магазина, торговец проверяет целостность замков на сундуках с товаром, несколько женщин с утра стирают, некоторые мужчины прибирают вчерашний беспорядок, а иные до сих пор доедают угощение минувшего праздника и допивают остатки алкоголя. Мало кто из них вообще ложился спать — веселье длилось всю ночь.

Король и королева объявили вчерашний день праздником и повелели всему Денериму веселиться от души. Были открыты амбары и бочки с хорошо выдержанным вином, ярко горели очаги, в тавернах играла музыка, менестрели распевали песни о героях. На улицах царило такое развязное веселье, что соберись там вся стража Ферелдена, и то не смогла бы призвать людей к тишине и порядку, а местные стражники и сами без зазрения совести участвовали в общем праздничном безумии.

Вчера это было позволено. Вчера можно было смеяться, пить, шуметь и забыть про все печали на свете. Сегодня же все дела жители выполняют в глубокой задумчивости и молчании. Скорее по привычке, чем осознанно, да и нужды в них сегодня нет. Ни одна лавка не откроется, ни одна кузница не разразится стуком молота, и ни одна мастерская или пекарня не примут посетителей…

Коридоры королевского замка, словно вопреки всему Денериму, пусты, как будто за ночь исчезли все его обитатели. Некоторые свечи ещё роняют восковые капли, догорая последние минуты, и лишь в одной комнате по-прежнему раздаются голоса и смех.

— …Алистер, то была твоя самая дурацкая шутка за весь вечер! — с напускной серьёзностью восклицает Элисса, едва сдерживая улыбку.

— Да ну? А я видел, что тебя так и распирало на смех, — Алистер состраивает озорную ухмылку, которая за прошедшие годы ничуть не изменилась.

— Ты же знаешь, я смеюсь не вместе с тобой, а над тобой.

— Ух, ты ранишь меня в самое сердце! Недобрая ты, ох, недобрая!

Король с королевой неторопливо собираются в дальнюю дорогу. Элисса уже надела свой старый доспех, натянула на исхудавшие пальцы перчатки, накинула на плечи тёмный плащ и взялась за ремень дорожной сумки.

— Тяжёлая… — вдруг говорит она, прикидывая вес поклажи. — Что туда положили?

Алистер берёт сумку из рук жены и заглядывает внутрь.

— Хм, тут припасов до Орзаммара и примерно ещё на неделю вперёд… о, гляди-ка, сыр!

— Неделю? — Элисса приподнимает бровь. — Кажется, в нас очень верят.

Последние слова произнесены с отчётливым хрипом, который давно не мог вылечить ни один лекарь. Голос то и дело надламывался и стал уже не намного громче шёпота. Последние два месяца королева почти ни с кем не разговаривала и не показывалась на люди. Только самые близкие знали, что под плотной одеждой она прячет белёсые пятна огрубевшей кожи, которые уже добрались до её щёк, из-за чего она прятала нижнюю часть лица под шарфом до самого носа. Кошмары явились в её сон ещё несколько месяцев назад, но она стойко держалась и стремилась переделать так много дел, сколько могла успеть. Влияние ли это скверны архидемона или Мор тогда забрал слишком много отпущенного ей времени, но её Призыв дал о себе знать настолько ярко, что игнорировать его дальше нельзя.

В отличие от неё, Алистер выглядел нормально, словно время его Призыва ещё даже не показалось на горизонте. Дело могло быть в том давнем ритуале, когда он передал часть скверны из своей крови, чтобы сохранить любимой жизнь, и это замедлило угасание. Что бы там ни было, но Алистер ещё может править Ферелденом как минимум несколько лет, не торопясь к неумолимому концу Серых Стражей. Он ещё может подольше побыть с ними.

Элисса внимательно на него смотрит. Поймав на себе её многозначительный взгляд, Алистер на мгновение замирает, а затем твёрдо повторяет то, что уже было сказано тысячу раз:

— Я иду с тобой.

— …Я знаю, — ласково шепчет она, помогая любимому застегнуть последнюю пряжку на доспехах.

Не произнося больше ни слова, они вместе выходят из спальни и закрывают за собой двери.

Коридоры пусты. Никто из слуг не смеет попасться им на глаза, помешать, отвлечь от последнего взгляда на стены, что были их домом. Однако в тронном зале их ждут.

Все родные, любимые, что вчера разделили с ними последний ужин в этом дворце, вместе с ними смеялись, говорили о пустяках и не решались думать о неумолимом приближении рассвета и того, что он в этот день означает.

Они все стоят там. Брат Элиссы Фергюс выглядит печальным, хоть и пытается улыбаться, а его жена, как ни старается, не может сдержать катящуюся по щеке слезу, их дети угрюмо молчат, уставившись в пол. Теган, которого Алистер по-прежнему называет дядей, кажется, состарился за прошедшую ночь ещё больше, но когда король с королевой входят, всё с тем же почтением и твёрдостью приветствует их поклоном головы, как и тысячи раз до этого. А за ними стоят они. Те, чьего появления на свет ждал весь Ферелден, кто стал для своих родителей желанней и дороже всех богатств и титулов.

Благословение Андрасте позволило Элиссе забеременеть лишь раз. Последние пылинки Священного Праха, оставшиеся после лечения эрла Эамона много лет назад, немного приглушили скверну в крови, дав шанс на появление ребёнка у двух Серых Стражей. И Создатель откликнулся на их мольбы, даровав королевской чете двойню.

Рикан и Элеанора. Они так быстро выросли, и сейчас, стоя уже взрослыми посреди тронного зала, собрали в кулак всю свою волю, чтобы родители запомнили их стойкими и счастливыми.

Алистер целует любимую дочь в лоб, Элисса крепко обнимает и гладит по плечу сына. Все они словно расстаются с частицей своей души. И это невыразимо больно.

Настойчивые объятия Рикана и Элеаноры выдают, что они хотят хоть на мгновенье дольше удержать родителей и не отпускать их от себя, но отпустить придётся. Никто не говорит ни слова. Всё уже было сказано вчера перед всеми и с каждым наедине, и сегодня они должны их отпустить.

Тяжёлые главные ворота дворца медленно распахиваются, впуская в холл утренний свет. Множество людей по всему Денериму, сколько хватает глаз, собрались у дороги от дворцового крыльца до выхода из города, чтобы в