лапами.

Тонкая женская рука, покрытая знаками и татуировками, появилась из воздуха позади демона, схватив его за голову, подняла в воздух. Жилистое обезьянье тело напряженно задергалось, пытаясь вырваться. Демон заревел от боли, так как пальцы руки, держащие его голову, начали проникать под кожу.

Хава полностью вышла из воздуха, показавшись в своей разорванной тунике, повернув демона к себе, откусила ему кусок шеи вместе с мясом и шерстью. Хлынула черно-бурая кровь, заливая Хаву.

Она подняла голову вверх, к ползущим к ней существам, брезгливо отшвырнув тело демона, широко улыбнулась кровавым ртом. После чего, подпрыгнув высоко в воздух, и ловко зацепившись за стену, она одним ударом вбила одного демона в стену, переломив ему спину. Потом прыгнула к следующему, оторвав ему голову.

За несколько минут пещера быстро заполнилась кусками мяса, оторванными конечностями и визгами боли. Все было залито черной кровью. Разорвав последнего демона пополам Хава, которая от всего этого сама стала похожа на демона, подошла к Хилини, и, обняв ее, посмотрела ей в глаза.

– Спасибо, за то, что спасла меня, сестра, – сказала она. – И спасибо за небольшое развлечение, которое ты мне позволила, – улыбнулась окровавленным ртом.

– Их сородичи узнают об этом и не простят нам, – сказала Хилини.

– И что они сделают сестра? Их слишком мало. Они боятся силы, которой мы обладаем, – рассмеялась Хава. – А то, что сейчас произошло, будет им уроком. Пусть знают свое место.

Хилини покачал головой.

– Эти демоны, Садди, они не так просты, – она встала с табурета, на котором сидела и огляделась. – Ну и запачкали они здесь все. Надо убраться здесь хорошенько. Я ухожу в замок, в Дорос, надо связаться с Шимуном, узнать как у него дела.

– Пожалуй, я побуду еще здесь, сестра, – ответила Хава. – Пришли сюда рабов, пусть они уберутся здесь. Только, помоложе! Я еще слишком слаба после раны Господина. Да еще и эта стычка с этими тварями, – Хава пнула лежащую голову демона, отчего та покатилась по полу, гулко стукнувшись об стену пещеры. – Так что, я использую их для восстановления своих сил после того, как они уберутся.

– Хорошо, сестра, – Хилини, оглядев еще раз пещеру, вышла наружу, и только еле слышный хлопок воздуха дал понять, что она исчезла.

Хава подошла к небольшому столику, взяв графин с него, налила себе в бокал вина и, неспешно болтая его в руке, вышла на козырек пещеры, возвышающийся над озером.

Снаружи царила ночь. Теплый тропический воздух обволакивал напряженное тело. Она глубоко вздохнула полной грудью. Даже недавняя стычка внутри пещеры не помешала никому в этом мире снаружи жить прежней жизнью, обычное дело для обычных людей.

В траве все так же кто-то бегал и ползал. Из-за сени деревьев на краю озера на нее кто-то смотрел желтыми глазами, было видно, как молодой красивый ягуар, вышедший из леса, посмотрев на нее, спокойно стал пить из озера.

Хава села, свесив ноги на краю козырька, наблюдая, как в озере отражается, нависшая в небе, большая желтая луна.

«Неужели у них все получилось? Все, к чему они так долго шли с сестрой. Теперь, наконец-то, все угрозы со стороны Господина устранены. Конечно, она чуть не поплатилась за это своей жизнью, все же у них не вышло до конца, что они хотели», – Хава потерла шрам от кинжала на груди, но это того стоило. Лечение сестры помогло ей, и потом, плоть и кровь демонов, так, кстати, оказавшихся рядом, тоже. – «А скоро сестра пришлет двух молодых рабов», – Хава улыбнулась. – «Надо привести себя в порядок и подготовиться к их приходу, чтобы порадовать их собой. Не каждый слуга удостаивается такой чести».

Хава поставила бокал на землю, встала и скинула с себя разорванный грязный, заляпанный кровью, костюм. Оставшись обнаженной, она оглядела себя со всех сторон: прекрасное молодое тело несмотря на то, что ей уже была больше ста лет. Ни одного шрама, кроме свежего от удара Тахира. Шрам на груди все портил, конечно, но он скоро исчезнет. Потянувшись, как кошка, Хава улыбнулась снова сама себе и рыбкой нырнула в озеро.

***

Хилини появилась в своей комнате, в Доросе, подняв волну воздуха и подойдя к шкафу для одежды, переоделась в чистую темно синюю тунику. Немного помедлив, она достала маску из ткани такого же цвета и надела ее на лицо. В коридоре ее уже ожидали. Охрана из местных солдат, которые, в принципе, ей были не нужны, но, как не пыталась она от них избавиться, надо было соблюдать местные обычаи. Да и люди реагировали на это гораздо привычней, чем когда она шла одна. И Гомати, верховный жрец богини Кадру, он свято верил, что Сестры воплощенные дочери Кадру, потому беспрекословно служил им, выполняя все, что они говорят.

– Госпожа, – старый жрец стоял возле входа в ее покои, увидев ее, низко склонил свою голову. – Вас давно не было, я уже начал беспокоиться.

– Оставь, Гомати, – перебила его Хилини. – Ты же знаешь, что с нами ничего не может случиться. Идем в тронный зал, по пути расскажешь, какие изменения произошли, пока нас не было.

– Конечно, Госпожа, – Гомати выпрямился, следуя за Хилини.

За ними двинулась и стража. Темные старые коридоры дворца Дороса, освещенные факелами, таили множество секретов и тайн, но никогда по ним ранее не ходили такие существа как Сестры.

С их появлением, власть богини Кадру – прародительницы змей, укрепилась стократно. Они всячески поощряли это, и Гомати, помнивший их, когда сам еще был ребенком, буквально боготворил их.

Он любил их всей своей душой и готов был идти за ними куда угодно. Безусловно, Сестры заметили это, когда он еще был молод, и все его усердия по отношению к ним. Они были далеко не глупы, понимая, что одной силой и ужасом невозможно держать власть в своих руках бесконечно. Потому, ими была взращена целая армия жрецов, фанатично преданных им, и Гомати был одним из немногих приближенных.

Они даже научили его пользоваться магическими устройствами, с помощью которых, он мог общаться с ними, и в случае чего вызвать их случись что-то срочное.

Выйдя из коридора, они вышли в большой каменный зал с колоннами, украшенными мордами змей. стены зала были искусно расписаны сценами человеческих жертвоприношений богини Кадру, и везде были изображены Сестры.

На одной из росписей они держат над головой младенцев, подняв высоко над ямой, из которой вырываются языки пламени. На другой, они сидят на ритуальных тронах, а возле их ног лежат отрезанные головы людей. Дочери Кадру, так их называли в Доросе, почти что богини, и никто не мог им сказать или сделать против.

Железные факелы на стенах и стоящие на полу большие жаровни давали достаточно огня, чтобы освещать весь зал, бросая причудливые тени на рисунки на