кое-что из-под пера коллег по опасному ремеслу — отставных и действующих силовиков.

Поэтому не стал включать дурачка и удивляться происходящему с раззявленным ртом.

В конце концов, мне почти сорок, в прошломразведчик, и моя первоочередная задача — собрать побольше информации и не раскрыться раньше времени.

Ведь по большому счету, это очередная операция по внедрению, только вместо маскировки я буквально переоделся в чужое тело.

А если вдруг начну тупить и путаться в показаниях — всегда можно сослаться на амнезию.

Все же странно требовать ясного рассудка от человека, выжившего после взрыва дирижабля.

— Конечно же он жив, Афина, — сказала горничная в строгом черном платье, белом переднике и чепце на скрученной в бублик русой косе.

Несмотря на средний возраст, выглядела эта мадам весьма горячо, а в голубых глазах таилась исконно женская мудрость. В общем, женился бы без раздумий.

— Братик, скажи что-нибудь! — рыжая красотка размазала слезы по щекам.

— Я в порядке, Афина, — голос звучал высоко и чисто — полная противоположность старому.

— Хвала Свету! — девушка ткнулась лбом в грудь и зарыдала. — Говорят, в гавани трупов больше, чем рыбы. До сих пор всех выловить не могут. Просто кошмар! Хорошо, что ты маг, Гектор. Как же я рада, что Дар тебя не оставил.

— Все так, сестрица, — бережно погладил дрожащую спину. — Все так. Не могла бы принести свежую газету.

— Конечно! — в зеленых глазах полыхнули азартные огоньки. — Я мигом!

— Так, госпожа! — горничная заступила ей дорогу. — Поумерьте-ка пыл. Дайте брату хоть немного передохнуть от твоего щебета. Пообщаетесь еще за завтраком.

— Но Дуся! — возмутилась рыженькая. — Гектора не было дома целых два года! Я так много хочу узнать!

— Успеется вам наговориться, — женщина бесцеремонно взяла подопечную за плечо и выставила в коридор. — Времени теперь — уйма. Если, конечно, господин Старцев не умотает на очередную войну.

Дверь закрылась, а я погрузился в раздумья, попутно слушая долетающие снаружи звуки.

Рокот машин, крики зазывал и разносчиков, полицейские свистки и собачий лай.

Гул котельных, гудки пароходов, стук тяжелых молотов и рев доменных печей.

Огромный город, промышленная зона, не самый престижный район.

Выглянул в окно и подтвердил все предположения — дыра еще та.

Мое имя — Гектор Старцев, и я вернулся с некой войны. Газета расскажет больше, а пока самое время оценить свою новую оболочку.

Привычным движением поднялся и сел на кровати.

Свесил ноги, коснулся паркета голыми ступнями — холодно. Глубоко вдохнул и пошевелил пальцами — нет, это не сон. После чего сделал то, чего не делал уже три долгих года — встал и с оледеневшим сердцем прошелся по комнате.

Немыслимо. Невероятно. И так волнительно. Похоже, вместе с юным телом вернулся и мальчишечий задор.

Захотелось кричать, плясать, бегать и прыгать…

Еле подавил эти позывы, а то еще увидят домочадцы и отправят в дурку — бедняга после пережитого совсем свихнулся.

А мне в дурку никак нельзя. Мне нужно разведать обстановку, внедриться в общество и научиться выживать в новых условиях. А уж попутно и набегаюсь, и напрыгаюсь, и натанцуюсь.

Из отражения на меня смотрел бравый молодец не старше двадцати — высокий, плечистый, подтянутый, с военной выправкой, тонкими усиками и густым каштановым полубоксом.

Распахнув сорочку, увидел два характерных шрама на плече и поджаром животе — один осколочный, второй от пули. Да уж, явно не штабная крыса.

От осмотра отвлек стук в дверь. Запахнул рубашку, подтянул кальсоны и сказал:

— Войдите!

Вернулась горничная и протянула поднос со свернутым в трубку ежедневником.

— Что-нибудь еще, господин? — с поклоном произнесла женщина.

— Спасибо. Можешь идти.

Газета состояла всего из двух листов, а последнюю страницу сплошь занимала реклама.

Много не узнаешь, зато сразу войдешь в курс дела.

Например, что сейчас 12 августа 1907 года, а город, куда занесла нелегкая, называется Новый Петербург.

Так что это не просто прошлое, но еще и альтернативная история. Что ж, так даже лучше.

Ужасающыя трагѢдiя!

В нѣбѣ надъ Новымъ Пѣтѣрбургомъ взорвался трансатлантическiй дирiжабль «Титанiк», прiнадлѣжащiй транспортной компанiи Кросс-Ландау.

По свидѣтѣльствамъ очевидцѣвъ, из двухсотъ сорока пассажировъ выжилъ всаго одинъ — старшiй сынъ графа Андрѣя Старцѣва Гекторъ.

Начальнiкъ полицiи Орѣстъ Пушкинъ от коммѣнтарiявъ отказался. Однако до насъ дошли слухи, что на дирiжаблѣ лѣтѣла группа столичныхъ рѣвизоровъ, которые должнъ были прѣдставить Его Импѣраторскому Вѣличеству отчетъ о масштабной коррупцiи и бандитизмѣ, охватившихъ нашъ славный Пѣтѣрбургъ.

По прѣдварiтѣльной оцѣнкѣ, прiчиной взрыва стала утѣчка водорода, но съ учетомъ слуховъ о рѣвизорахъ думайтѣ сами, кто получитъ наибольшую выгоду от катастрофъ.

Ничего себе вольности. У них тут что, цензоров нет? Или газетка служит тому, в чьих интересах вбрасывать такое в печать? Ну да ладно, зато мотив бомбистов-террористов более-менее понятен. Если город — в самом деле такой гадюшник, то беззаконие будут охранять любой ценой.

Война продолжается!

Сѣвѣроамѣрiканскiя колонiи Россiйской Импѣрiи продолжаютъ активную экспансiю на западъ. Продвижѣнiю мѣшаютъ мятѣжные янки и прiмкнувшiя къ нiмъ индѣйцъ, укрѣпившiяся въ Вѣликомъ Каньонѣ.

Импѣраторскыя армiя остановлѣна на подступахъ къ разлому, столкновѣнiя пѣрѣросли въ затяжные позицiонные бои. Рѣшитѣльному и бѣзаговорочному прорыву мѣшаютъ дивѣрсiонные отрядъ индѣйской коннiцъ, совѣршающiя рѣйдъ въ тылу, грабящiя караванъ и лишающiя нашихъ славныхъ воиновъ оружiя и продовольствiя.

Одинъ из такихъ отрядовъ нѣдавно разбили союзные дикарi, и срѣди трофеявъ оказались винтовки съ клѣймами завода графа Николыя Грiгорьевича Пушкина. Начальнiкъ полицiи Орѣстъ Пушкинъ зыявилъ, что винтовки были украдѣнъ со склада амѣрiканскими шпiонами.

Ничего себе! Эк тут все резко перевернулось.

Что ж это получается, Америку теперь мы заселяем?

Да еще и столь успешно, раз к 1907 году ни о какой независимости никто и слыхом не слыхивал.

Впрочем, с такими тенденциями и до сепаратизма недалеко.

Устроили тут разброд и шатание. Не допущу!

Не будет никакого отделения, чтобы потом Штаты объединились, развились и гадили нам все оставшееся время.

Я — офицер российской армии — пусть и не императорской.

Я военный разведчик и давал присягу — пусть и в другом мире, но на верность той же стране! И не позволю снова сломать ее и растоптать.

Быть может, именно для этого я здесь и оказался.

Не какой-нибудь студентик или менеджер, а тот, кому по силам отвести от родины беду и справиться с ее врагами. Так,