совершенно равнодушно. Каждый из них лишь вскользь одаривал странников сиюминутным вниманием, не отрываясь от собственного дела. На первый взгляд Сирлебинги существовали сознательно. В их взгляде и поступках не прослеживалось ни намёка на то, что этих простых людей поразила общая мания. Скромный повседневный уклад имел вполне понятный смысл – они не выживали, а просто жили. Не пытаясь найти большего, Сирлебинги без труда добывали необходимое. Не желая несбыточного, они получали всё, что требовалось для безмятежной жизни.
Руди не мог отделаться от впечатления, что Сирлебинги поразительно напоминали ему бедных людей, встреченных им во время прежней, нормальной, жизни. Тогда он называл их «плевками цивилизации». Сын своего отца, Руди был убеждён, что бедность налипает заскорузлой грязью на человека, допустившего с собой такое, и эту грязь уже невозможно будет смыть. Сирлебинги, как и те бедные люди, были чище его помыслов, а уж тем более помыслов и поступков почитаемого им отца.
Делом всей жизни Сирлебингов стало масштабное созидание, которое не несло ни малейшей пользы, однако тихие простаки создавали нечто прекрасное, хотя не это было главным – они занимали себя, тем самым, каждый из них сохранял свой хрупкий рассудок. В дни отдыха они не выходили за вечнозелёные пределы собственного поселения, отдавая имеющееся у них время и остаток сил на укрепление, облагораживание и в редких случаях восстановление скромных жилищ. Их маленькие домики терпели урон от окружающей среды чаще, чем жилища Гунгов, Маргалонов и Визгов. В иные дни и часы, они уходили за пропитанием, сырьём и всем необходимым для повседневной жизни, а иногда отправлялись за чем-то редким, не нужным им, но очень желанным. Всё необходимое и желанное ждало Сирлебингов там, где они хотели это найти. Они знали, что получают дары от того, кто существует над ними, в благодарность за их бесконечный созидательный труд. Сей труд заключался в искусном ваянии фигур и узоров на Чёрной скале. Поколения за поколением, Сирлебинги высекали летопись нелёгкой жизни на просторах Лальдируфф, и благодаря их усилиям, глядя на Чёрную скалу, каждый мог найти ответ на свой вопрос.
Впервые попробовав тёплую пищу, разогретую в горячем источнике, странники почувствовали недомогание. Сначала это сильно напугало их, но затем они поняли каково это – ощущать расслабление тела и успокоение разума. Каждый из Сирлебингов выразил своё желание приютить их. Дети Альель были безоговорочно ими приняты и почитаемы, как уважаемые гости. Странники, наконец, обрели долгожданный покой.
– Страшно подумать, что вы им устроите, – признался Руди, тихо обращаясь к Силгуру.
– Ничего, – ещё тише ответил Силгур, – мы не будем злоупотреблять гостеприимством этих прекрасных людей.
– Разве так можно?
– Мы должны оставить всё как есть. Это тот случай, когда мудрость и верное решение кроются в позиции невмешательства. Сирлебинги сами обрели то, чего не дали им наши старшие братья-Гаргонты. Они действительно такие, какими мы их видим, и они лучше нас.
Последнее удивительное событие произошло в час, когда странники прощались с Сирлебингами. В поселении появился Гальягуд. На его одеждах, руках, лице была засохшая кровь Вуррна. Безумные глаза его устремлялись в сторону Чёрной скалы. Не глядя под ноги, он падал и агрессивно отбивался от Сирлебингов, желающих ему помочь. Упорно двигаясь к цели, Гальягуд прошёл мимо братьев, даже не заметив их. Его целью была встреча с Кёлькуллой. Он хотел сказать ей свою правду и вынести Отцу справедливый, по его убеждению, приговор.
Рарон пошёл за ним, но держался от Гальягуда на расстоянии. Силгур не рвался за братьями. Немного подождав, чтобы Гальягуд и Рарон ушли совсем далеко, и сказав Сирлебингам последние слова благодарности, он похлопал Руди по плечу и радостно произнёс: «Пора». Затем он посмотрел на Уллиграссора и понял, что тот не пойдёт с ними дальше.
– Я остаюсь, – сказал Уллиграссор, – так велит мне моё существо. Не знаю, какой он – наш дом, да и не хочу больше представлять, предполагать, надеяться и ожидать. Мне хорошо здесь, и это место может стать моим домом, если я того захочу. И я хочу этого!
Не тая друг на друга обиды, братья навсегда расстались для того, чтобы каждый из них обрёл своё счастливое завершение многовекового испытания. Они были слишком разными – им не требовалось одно и тоже. Силгур и Уллиграссор получили то, чего желали. Руди получил то, от чего он не мог отказаться.