Выходной обещал быть таким же пресным, как и предыдущие, с тех пор, как семья Евы перебралась в другой город вслед за карьерой матери. Нет, это были не сложности с социальной адаптацией на новом месте и не капризы аутсайдера. Это продолжалось уже больше шести лет, за это время родители успели развестись, мать — получить уже не первое повышение, а Ева, кроме учебы и дополнительных занятий, себе увлечений так и не нашла просто потому, что их тут и не было. Город был небольшим, и основная его жизнь кипела вокруг университета и множества предприятий, на одном из которых и работала мать. Так что ничего не оставалось, как запастись терпением и дожидаться новой недели.

— Меня в ближайшие дни ждет много работы, — начала утро в своем репертуаре мать. — Мне будет совершенно некогда заниматься тобой.

— Мне двадцать один, мной уже поздно «заниматься», — проворчала себе под нос Ева.

— Дара любезно согласилась, чтобы ты погостила у нее, — миссис Стаффорд пропустила мимо ушей хмурое замечание дочери. — Так что после завтрака собирайся, а то пропустишь автобус.

— Но у меня в понедельник тренировка! — возмутилась Ева.

— Дара отвезет тебя.

Ох уж эта Дара! Старинная подруга матери, живущая в противоположном конце города, которая, не выдержав расставания, менее чем через год переехала следом за ней на другой край страны. Не самый понятный ход, если учесть, что Еве приходится видеться с Дарой куда чаще, чем самой Аделе Стаффорд.

Мисс Тэуфоль производила двоякое впечатление: с одной стороны, это была деловая особа с утонченным вкусом, карьеристка под стать матери, а с другой — дама со странностями, дом которой украшали различные эзотерические побрякушки, а на книжных полках стояла сомнительная литература. Иногда Еве казалось, что они с матерью знают двух совершенно разных женщин.

Спорить с Аделой о том, что дочь прекрасно сама о себе позаботится, было бесполезно: мать безнадежно отстала в воспитании в лучшем случае лет на десять. Ева, в очередной раз с тоской подумав о желании снять квартиру, о чем Адела, само собой, и слышать не желала, пока та не завершит учебу, быстро покончила с завтраком и отправилась в свою комнату за вещами. Закинув в спортивную сумку экипировку и чехол с рапирой, Ева не без удовольствия вспомнила смятение Аделы, когда дочь еще в старшей школе выбрала факультатив по фехтованию. Вроде и не женское это дело — острыми предметами в людей тыкать, а, с другой стороны, она сама всегда была противницей образа домохозяйки.

Дополнив и без того увесистую ношу учебником и парой тетрадей, Ева с неохотой отправилась на выход. Адела бросила вслед дочери стандартные «люблю, целую, Даре привет» и скрылась в комнате для гостей, что заменяла ей кабинет. Ева ее не осуждала: на ее взгляд, Адела правда старалась, как могла. Но девушку не покидало ощущение своей ненужности в этом доме, ведь мама почти не скрывала, что ребенка она решила завести лишь для того, чтобы показать мужу, что дорожит не только карьерой. Фокус не удался, Оливер Стаффорд спустя шестнадцать лет брака подал на развод.

Может быть, если бы Адела решилась родить мужу наследника, все сложилось бы иначе, но декрет казался непозволительной роскошью для набирающей обороты карьеристки. Так в семье Стаффордов и оказалась Ева. В любом случае, жаловаться ей было не на что, Адела давала дочери все самое лучшее, что могла позволить, кроме собственного внимания. Тут с решением Оливера не поспоришь.

Дорога заняла чуть меньше часа, и вот уже Дара радостно приветствует гостью, рассыпаясь в извинениях, что ей ненадолго придется отлучиться по делам.

— Я скоро вернусь, а ты пока располагайся. Ну, ты же все знаешь. Арахисовое масло в холодильнике.

— Хорошо. Конечно, — только и успевала вставить Ева между ее тирадами. — Спасибо.

Ева облегченно вздохнула, когда мисс Тэуфоль выпорхнула за дверь. Хотя та просила называть ее не иначе, как Дара, да и не поворачивался язык обращаться к ней на «Вы», что не удивительно, ведь, будучи с Аделой Стаффорд примерно одного возраста, она выглядела гораздо моложе. Густые аспидно-черные волосы, заботливо собранные в изящную прическу, акцентировали внимание на высоких скулах и тонкой шее. Всегда элегантные наряды, без лишней броскости, идеально подчеркивали статную фигуру. Да рядом с ней даже молодая Ева чувствовала себя невзрачной и серой, хотя ее скулы были ничуть не ниже, и темные волосы вполне себе отливали синевой, пусть их длины и едва хватало прикрыть уши.

Ева забросила вещи в гостевую спальню, которую уже по праву могла считать своей, и отправилась на поиски арахисового масла.

Возле холодильника она произвела ещё один, ставший привычным, ритуал: оторвала с десяток страниц прошедших дней на календаре. Судя по всему, в отличие от Аделы, Даре было все равно, какое сейчас число, что совсем не вязалось с образом деловой женщины. А может, даже и год, Ева уже ничему не удивлялась: на дворе восемьдесят первый, а Дара до сих пор слушает музыку на бобинах и не признает половину технических новшеств последнего десятилетия.

Вернувшись в гостиную и выбрав наобум с книжной полки какую-то очередную энциклопедию по оккультизму, Ева щедро намазала несколько тостов маслом и разместилась в уютном кресле.

— Ну и ерунда, — сама себе бормотала Ева, переворачивая страницы.

Вдруг, судя по всему, в столовой, что-то с грохотом упало на пол. Домашних питомцев Дара не держала, а сама она никак не могла войти незаметно. Ева оторвалась от книги и прислушалась. Скрипнула половица. Девушке сделалось не по себе. Телефон находился на кухне, значит, она отрезана от него незваным гостем в столовой. А под рукой был только десертный нож, который лежал на журнальном столике вместе с полупустой баночкой масла.

Ева вновь услышала глухой стук. Схватила ножик, собрала всю волю в кулак и направилась в столовую. И встала, как вкопанная, на пороге. Облокотившись на обеденный стол, свалив с него вазу с сухоцветом, стоял молодой, но при этом совершенно седой мужчина, одетый в странный светлый наряд. Вернее, в некогда светлый, сейчас же обильно пропитанный кровью, которой он успел изрядно заляпать все вокруг. Молодой человек поднял на Еву усталые бледно-голубые глаза.

— Где Дара? — прохрипел он.

— Ушла… Я… — Ева не сразу нашлась, что ответить. — Я не знаю, когда она вернется. Вы ранены? — глупее вопроса она не придумала. — Надо вызвать