Она с визгом бросилась прочь, но он поймал ее в одно мгновение.

– Ах, – прошептал он, заглядывая ей в лицо, – Ах… Ты не одна из них.

Она не могла оторвать взгляд от его лица. Эмоции нахлынули на этот выветренный временем ландшафт: пульсация раскаленной ярости, пульсация замешательства, пульсация безумного юмора, пульсация невыносимой усталости.

Мелькнула жалость, и тут же исчезла.

– Нет, – произнес он, – ты не одна из них.

Она отвернулась, опуская капюшон, чтобы спрятать свое лицо.

– Приходи попозже ко мне на корабль, – сказал Лудильщик Плоти. – Я вознагражу тебя.

Он ушел, крутанув плащом.

Бинтер стоял в самом темном углу переделанной под жилище кладовой, которую она делила с ним.

– Я дома, – сказала она и подошла к кровати.

Он медленно вышел на освещенное место. Он едва заметно улыбнулся, это выражение странным образом смогло пробиться сквозь сетку шрамов, покрывавших его лицо. Вполне возможно, что когда-то он был красивым мужчиной. Он по-прежнему сохранял свою стать и силу, благодаря работе у ватерлинии. Прежде чем изуродовать его лицо и предать его морю, миндамони удалили ему язык; обычное наказание на мрачном Миндамоне. Под-коридоры Арцимора были полны безликих молчаливых мужчин и женщин. Они выполняли самую грязную работу в городе.

У Бинтера был еще один шрам на боку, там, где его ранили колючим шестом. Человек, который вытащил его живым из моря, был старым другом Бинтера.

Бинтер носил вокодер, пристегнутый к плечу. Его пальцы забегали по клавиатуре.

– Ты опоздала. Я волновался. – Машинный голос был неспешным, монотонным, с жужжащей интонацией.

– Случилась приятная вещь.

Он пошире открыл глаза, показывая, что ему интересно. У него в распоряжении осталось немного доступных выражений лица, но она умела их читать.

– Умер твой враг? – спросил он.

– Нет. Но, по крайней мере, он в растерянности. – Она рассказала Бинтеру о Лудильщике Плоти, остановившись на неминуемом разочаровании Томова.

Бинтер неловко шевельнулся. Чуть погодя Мадейра встала и подошла к нему. Она ободряюще похлопала его по массивному плечу.

– Прости, что заставила тебя поволноваться, Бинтер.

Его глаза были единственной неповрежденной частью лица, большими, темными и влажными.

– Я боюсь, когда ты уходишь на верхние коридоры. В этом месяце банды Ранних Пташек убили сотню под-людей; ты же знаешь об этом.

– Я постараюсь быть поосторожней.

Когда они легли спать, Бинтер заставил ее забыть о своих шрамах.

Только двое охранников приглядывали за звездной лодкой.

Как ей попасть внутрь? Она представила, как стучится в бронированный люк к Лудильщику Плоти, в то время, как охранники кромсают ее на куски. Неприятная перспектива. И все же, разве будет еще у нее шанс поквитаться с Томовым?

Охранники стояли рядом и, отвернувщись, разговаривали тихими голосами. Она увидела, как люк слегка приоткрылся. Лудильщик Плоти настойчиво махнул ей рукой. Она побежала.

Она была уже рядом с люком, когда охранники заметили ее. Один выхватил оружие и выстрелил, когда она запрыгивала в шлюз. Лудильщик Плоти шагнул в проем, рыча. Луч вырвался из его Экрана, полыхнув так ярко, что Мадейра прикрыла глаза; затем люк захлопнулся. Лицо Лудильщика Плоти было безмятежно, когда он повернулся к ней; он выглядел лет на сто моложе.

– Негодяи, – кинул он.

Свет в корабле был режущим и синим.

Лудильщик Плоти повел ее по узкому проходу. По обеим сторонам, через открытые люки, виднелись смутные очертания механизмов. Другие каюты подсвечивались мерцанием контрольных сигналов, пульсирующим светом старинных видеоэкранов. В конце коридора они вошли в просторный салон.

Чрезвычайно реалистичные статуи поднимались с пола, выступали из стен, падали сквозь потолок. Кажется здесь были представлены все человеческие подвиды; инопланетные экземпляры были еще более многочисленными. Она уставилась на одного, линианского самца, застывшего в момент прорыва вверх сквозь легированный пол. На лице амфибии запечатлилось то же чувство, что и на лицах всех остальных, – безмерное, невыразимое удивление. Она придвинулась поближе. Каждая деталь была безупречна, чешуйчатая синяя кожа, крошечные крючковатые зубы, огромные золотые глаза, широко распахнутые от удивления.

У нее внезапно возникло непреодолимое ощущение, что перед ней искусно законсервированный труп.

Она отшатнулась и, потеряв равновесие, чуть не упала, но Лудильщик Плоти протянул длинную руку и удержал ее на ногах. Он не сразу отпустил ее руку, и хотя его хватка была нежной, пальцы у него оказались крепкими, как корни старого дерева. Пурпурные глаза пылали.

– Интересные у меня сувениры, не правда ли?

Он отпустил ее, разразился бешенным хохотом и закатив глаза, стукнул руками по голове с обеих сторон, как будто боялся, что она может расколоться. Внезапно его рот захлопнулся с бесшумным щелчком, и он бросился в кресло, обитое замысловато татуированной кожей.

– Уходи или оставайся, – сказал он спокойным, усталым тоном, глядя в пространство. – Но поверь: все те, кто украшает мои стены, нашли свою смерть из-за разных естественных причин.

Мадейру страшили экспонаты, но куда ей бежать, если Лудильщик захочет и ей причинить вред?

– Естественные причины? – Она указала на линианца. – А как насчет него?

– Он умер во время путешествия. Такое случается. Сам я при перелетах никогда не погружаюсь в холодный сон.

– Как он умер?

– У меня с ним была сделка. – Лудильщик Плоти кинул на нее острый взгляд. Лихорадочная вспышка страстей волной прошла по его лицу. – Можешь верить мне, дитя. Ложь – это роскошь, предназначенная для тех, чьи головы не настолько заполненны, как у меня.

Любопытство оттеснило ее страх.

– Что вам нужно здесь, в Арциморе?

– Это мое дело, а не твое.

– Вы не ответите ни на один мой вопрос? А какую сделку вы заключали с линианцем?

– Зачем тебе это знать? Вот сейчас я понял, я понял. Ты хочешь совершить такую же сделку! Ха-ха.

– Вообще-то, нет…

– Приступим! – Голос Лудильщика внезапно лишился всех его экстравагантных эмоций и сделался сумрачным и холодным. – Не обращай внимания на мои вспышки гнева, спиши их на мой возраст. Я предлагаю сделку. Я оказываю тебе свою обычную услугу; взамен ты отправляешся со мной в путешествие. Но ты должна прокатиться в виде ледышки.

Всю свою жизнь она молила о таком побеге.

– Ваше «обычное обслуживание»? Что это означает?

Лудильщик Плоти поднял на нее глаза, слишком удивленный, чтобы сердиться.

– Разве это не очевидно? Мое имя – это моя работа. Я придаю телам новые формы.

Новые формы?

–