Пролог новой старой истории

Появись я на свет несколько веков назад, обо мне бы складывали легенды и предания. Даже бы пели героические баллады, рассказывавшие о великом и неповторимом. Возможно, мне придумали бы красивое, звучное имя, чтобы оно сохранилось в анналах истории — Дваждырожденный, Живущий на два мира, Несущий избавление, Пришедший после и тд. Однако, все случилось так, как случилось.

Думаю, по прошествию стольких лет, пришло время рассказать людям всю правду о себе. Пусть окончательно развеются все мифы и домыслы, которые люди вольно или невольно, по злому умыслу или без такового, связали со мной. Бывает смешно, когда узнаешь о том, что было обо мне напридумано. Чего стоит только глубоко укоренившийся слух о том, что я Спаситель и послан Великим Вседержителем для помощи людям. Собственными глазами я видел свое изображения на иконах со всеми соответствующими атрибутами — золотистым нимбом над головой, исходящими от моей фигуры солнечными лучами, царским скипетром и державой, и тд. Слышал, как толпы верующих поют осанну в возведенных для этого храмах. Читал про появляющиеся, словно грибы после дождя, секты моего имени: Свидетели Спасителя АлЕксия, Ревнители магической чистоты, Избранные Алексием и тд… Еще больший смех меня охватил, когда я впервые узнал о том, что меня называют еще и Сатаной, Дьяволом в человеческой плоти. Диву давался, как им, вообще, в голову могло такое прийти? Я уничтожал людей? Калечил их? Оказалось, меня назвали так, потому что искуситель, как и сам мифический сатана. Мол, своими дарами искушаю людей.

Горькая ирония состоит в том, что моя истинная история еще более удивительна, чем все эти распространившийся вокруг меня слухи. Уверен, как только она во всех подробностях станет достоянием общественности, мир взорвется. Рванет так, что разнесет в клочья весь тот наносной шлак, что поганит мое имя.

Итак, моя история началась в миллионах световых лет отсюда, на планете, которую не увидеть в сегодняшние телескопы. Боюсь, непросто будет рассчитать и ее местонахождение, ибо слишком мал этот объект на фоне громадных космических расстояний вселенной. Правда, всякий раз обращая свой взор на ночное небо, я все равно буду знать, что где-то там находится моя родина. Выберу одну из многих серебристых точек на небосклоне, которая и будет солнцем моего родного мира. Так можешь сделать и ты, чтобы мой рассказ стал тебе чуточку ближе и роднее.

За столько лет детство уже порядком стерлось из моих воспоминаний. Я почти не помню свои детские игрушки, от которых остались лишь скудные образы в мутном тумане. Размылись лицо друзей, превратившиеся в неясные пятна. Единственное, что до сих пор осталось у меня в памяти из тех лет — это дикая жажда полета, сыгравшая, как оказалось, особую роль в дальнейшей моей судьбе. Я бредил высотой и скоростью. Клянчил билеты на воздушные аттракционы, взахлеб пересматривал головидео о головокружительных полетах лихачей на спидерах, собирал фотокарточки победителей межпланетных гонок. Прекрасно помню, какой восторг охватил меня, когда впервые увидел орбитальный лифт. От титанической постройки с выходящим из нее разноцветным лучом захватывал дух и все тело пробирала дрожь, как только на орбиту отправлялась очередная порция груза. Еще большая буря эмоций накрыла меня, едва я вступил на его платформу. Как сейчас помню нарастающее гудение под ногами, тяжесть в груди от начавших свою работу компенсатором ускорения и сумасшедшее ощущение падение.

Моя мечта летать, подобно кумирам моего детства, сбылась слишком быстро и, к сожалению, совсем не так, как мне представлялось. Я стал пилотом и поднялся сначала в воздух, а затем в космос, лишь тогда, когда началась война с Чужими. После первых сражений, в которых человеческий флот был разорван в клочья и мы потеряли почти все москитные эскадрильи, был объявлен массовый призыв на ускоренные пилотские курсы, куда я тут же бросился записываться. В известном месте у меня еще играло детство, переполняли романтические бредни, хотелось подвигов и сражений. Действительность оказалось в тысячу раз страшнее, чем я себе ее представлял. В первом же бою мой штурмовик, допотопный КаэР с тихоходными ракетами, был подбит, а я сам едва не задохнулся из-за вышедшей из строя системы жизнедеятельности. Из всего моего курса на авиаматку вернулась лишь четверть. Остальные сгинули в космосе.

В тот день, когда все закончилось, остатки нашего флота должны были встретить Чужих на дальней земной орбите. Никто уже не верил в победу. Мы готовились дорого продать свои жизни, заставить врага в последний раз умыть кровью. Какова же была наша радость, когда по специально выделенному каналу за несколько минут до начал боя наш адмирал сказал про Шанс. С замиранием сердца мы слушали, что на Земле в секретных лабораториях куется оружие возмездие, которое не оставит от пришельцев и пустого места. Господи, как же мы орали тогда, запертые в своих консервных банках штурмовиков. Мы были счастливы, что умрем не напрасно, что враг все равно будет разбит.

Как же невыносимо горько мне стало через несколько минут, когда адмирал открыл мне настоящую правду. Не было никакого секретного оружия возмездия. Человечество было обречено. Лишь я, волей своего отца, адмирала объединенного земного флота, должен был спастись, воспользовавшись телепортационной установкой.

И вот я оказался в другом мире, в теле такого же подростка, как и я сам. Мир, не знавший войны, принял меня к себе и сразу же закружил в круговерти событий. Ошеломленный, ничего толком не понимающий, растерянный, я с трудом пробирался через местные дебри, всякий раз попадая впросак и наживая себе новых врагов. Набивал шишки, получал тумаки, сам же раздавал их в ответ. Думал, успею вжиться, во всем разобраться и найти путь домой, чтобы разделить судьбу своих родных. Не получилось… Пока не получилось…

Объект 237

Сообщение Его Императорского Величества Канцелярии в ознаменовании празднования первой годовщины дня Примирения и Согласия. «Год назад, 14 ноября 20… года, империя оказалась на грани острого гражданского противостояния, грозящего великими бедами для страны и всего народа. Мудрой волей Его Императорского Величества, пекущегося о благе всей империи и ее подданных, кризис преодолен. Империи был представлен Высочайший Манифест об усовершенствования государственного порядка, дарующий Боярской Думе и ее главе — Великого Канцлера — право законодательного действия. Устанавливалось незыблемое правило: никакой закон не мог обрести силу без одобрения Боярской Думы. Тяжкая и ответственная доля нести бремя должности Великого