Энрике Флюенс Облезлые

В солнечном небе над Парижом летела влюбленность.

Она одаривала всех своей улыбкой, но люди внизу делали вид, что не замечают ее. Зачем? – думали люди, и думала она.

Обложка – коллаж, сделанный мной из фото на Pixabay: Pexels model-1844729_1920

1

Майк присел на корточки, облокотившись о старую кирпичную стену. "Как же я устал", – думал он, – "Аж ноги не держат. К тому же еще есть хочется". Конечно, ведь сегодня он еще ничего не ел. Грязные пальцы нырнули в карман куртки. "Отлично!" – улыбнулся Майк, извлекая на свет обычное дворовое яблоко.

Он поднес его ко рту и тут же отнял. Привстав, чтобы удобнее шарить в кармане брюк, достал перочинный складной нож и принялся им чистить ущербное яблоко. Нож неохотно прорезал кожицу. И в один миг, когда яблоко было почти очищено, лезвие скользнуло на большой палец, сделав порез.

– Черт! – ругнулся Майк, одергивая руку. Кровь выступила из пальца. Яблоко укатилось в грязь.

– Черт.

Майк склонился, пытаясь найти яблоко. Потом решил, что теперь его точно есть не станет. От этой мысли в животе скрутило сильнее. Палец кровоточил. Красное испачкало запястье.

Тень легла на Майка. Он поднял голову и увидел задумчивую незнакомку. Короткие серые волосы завязаны в две детские косички цветными резинками. Милые черты лица, сжатые губы, тонкий носик. Под глазами круги или поплывшая тушь. Мальчишечья куртка и джинсы. Худые ноги… А ее взгляд! Такой проникающий и холодный одновременно.

– Знаешь, здесь бесполезно резать.

– Что?

– Дай сюда. Вот так надо.

– Эй, эй! Ты чего? Уйди! А-а.

– Не рыпайся… Все, ух, до свиданья, дурак неблагодарный.

2

Вокруг оказались пожелтевшие едкие стены больничной палаты. Пахло застарелым куревом. Странным контрастом этому окружению являлись простыни: шершавые, будоражившие ноздри синтетической свежестью чистящего туалетного средства. Воздух был затхлым и тяжелым.

– И о чем ты только думал? Такой штукой убить нельзя. – громко зашептал по приятельски на соседней койке небритый лохматый и опухший мужчина. Он привстал на локти, быстро взглянул на дверь и продолжил, – в этом деле нужен нормальный нож или хотя бы лезвие. Опасное. Большое такое, знаешь? Кухонная дрянь только в помойку годиться.

– Я не резал себя! – выпалил Майк. Тут воспоминания произошедшего ворвались в его сознание.

– Да-да… – разочарованно и немного обиженно отозвался сосед по палате. – Имей хотя бы смелость признаться. А то и это не довел до конца, и тут заднюю включил.

Мужик плюхнулся на койку и тяжело вздохнул: – Трус!

– Вы не так все поняли. – быстро запинаясь начал оправдываться Майк. – Я яблоко чистил и…

– Да-да, психиатру это скажи. Он обязательно послушает твою дурь, а мне не надо.

– … чистил и порезал палец. А потом, – Майк повысил голос. Ему не нравился собеседник и та, что порезала его. – Это девчонка! Она накинулась на меня…

– Заткнись, я сказал! Тупой что ли? – закричал небритый, подпрыгивая на месте.

Майк послушно умолк, испугавшись грубого соседа. К тому же в голове гудело. В ушах нарастал звон. Слабость сковывало тело. Новых проблем ему не хотелось. Потревоженное запястье болело. Тугой бинт пропитался кровью.

На полупрозрачное стекло двери легла тень. дверь отворилась.

– Это за тобой. – прочитал Майк по губам слова мужика, который перевернулся на бок, сощурил глаза и прикинулся спящим.

Шаги подошли к койке. Шелест халата. Доктор пододвинул стул и уселся. Не к Майку, к небритому соседу.

– Добрый день. И так, э-е, – зашелестела бумага, – месье Тристан, мы получили результаты анализов. И они… – тут доктор снова замялся, затем наиграно бодро добавил, – хороши! Ага, вот смотрите, лейкоциты, антитела…

Небритый сел в койке, забыв что секунду назад притворялся спящим, и злобно воззрился на говорившего.

– В общем, операцию Вам делать еще рано.

– Что? Как это рано?

– Ага, рано. Анализы у Вас…

– У меня рак. Он растет каждый день. Нельзя медлить. И обезболивающих хватает только на полчаса!

– Месье Тристан, мы Вас выписываем.

– Хренос-два. Оперируйте! Я никуда не уйду!

Доктор отпрянул, стул опрокинулся. Кулак прошел в каком-то сантиметре от лица.

Подбежав к двери, доктор обернулся:

– Покиньте палату, сегодня же.

– Трус! – в дверь летел тапок. Доктор мастерски увернулся и скрылся за углом, чуть не влетев в огромную медсестру. Невозмутимо, скорее с интересом, в комнату заглянула медсестра. Она бесстрашно протиснулась в дверь, таща штатив с капельницей.

– Ох, – нагнулась, подобрала тапок и, сделав два шага, кинула его Тристану.

– Ну как ты тут? – медсестра подошла к Майку. – Успокоился?

Майк молчал. Тогда медсестра, на ее бейджике Майк разобрал слова: Долорес, пристукнула штативом капельницы о его кровать и сказала:

– Физраствор тебя починит. И в мыслях прояснится.

Она улыбнулась. И Майк задумался – "Это шутка такая?" И вообще, нормально ли все то, что с ним происходит?

– Вот-вот, – медсестра сильно схватила руку, – где тут у нас вена? Вот тут. – Воткнула иглу. – Прошу не шевелиться. Лежи смирно! – в голосе вспыхнул командный тон. Долорес уселась на пустую койку рядом, явно никуда не торопясь. Затем взглянула в сторону Тристана.

– А ты чего разлегся? Слышал же, не будет он тебе рак резать!

– Мне больно! – огрызнулся Тристан, переворачиваясь на кровати, хватая свой тапок с одеяла. – Это вообще-то серьезная болячка. Мне то, что делать? Вены резать? – Кивок в сторону Майка. – Как последний трус?

– Заладил мне тут тоже. Рак-рак. Доктора слушай. – Долорес помахала пальцем. – Ты поди не учился в университете и подобных школах?! А он учился. И еще как. У него в кабинете дипломы, грамоты всякие висят. Так-то.

– А мне больно. – уже совсем жалобно и неуверенно буркнул Тристан.

– Ох, ну что с тобой делать? – развела руками Долорес. – Сделаю укол, как только капельница закончиться.

– Лучше прямо сейчас. – откинул одеяло Тристан. – Ну пожайлуста, мне правда очень-очень нужно.

В его уже почти детском писклявом голосе зазвучала мольба.

– Сейчас я не могу оставить Пернье одного. У него сложный период.

– Я за ним присмотрю. Слышь, ты, как тебя там, Пе-ре-ние, не дергайся! Понял?

Долорес поднялась с койки, внимательно смерила Майка подозрительным взглядом, на всякий случай сурово помотала головой и вышла. Вернулась со шприцом наизготовку. Небритый уже ждал, спустив штаны. Укол был сделан в туже минуту.

Долорес после своего деяния тут же вернулась на койку рядом с Майком.

– Та-ак. Немного осталось. – Оценила она капельницу. Небритый шарил в ящиках тумбочки.

– Собрался что ль? – хмыкнула