прогрессивный член современного общества абсолютно толерантен к межвидовым связям… Но всему есть предел! Почему именно с ним, с этим нечистым головоногим? Есть же милейшие архитеутисы, ремнетелы…
Первая и вторая жена бросили меня ради вислобрюхого гренландского кита Геннадия, с четвертой по одиннадцатую жены уплыли в воды Шпицбергена участвовать в оргиях нарвалов, это такие китообразные с членами на голове, двенадцатую жену в Чукотском море загарпунили японские браконьеры… Или в Японском море чукотские браконьеры? Я уже не помню. Вы видели какой у них гарпун? Длинный, крепкий… Как член! Засадили ей в самое ее дыхало! Уж засадили, так засадили! Тринадцатая и четырнадцатая жены отправились в Саргассово море, бороться с несправедливостью полового диморфизма китообразных, изучая влияние муссонов на мурен и пассатов на касаток. Осталась только пятнадцатая, плавает где-то поблизости, правда, два года уже со мной разговаривает. Приплывает только когда у нее заканчивается планктон… Она у меня по батюшке происхождения неблагородного, из синих китов… А вы знали, что у нас у кашалотов не только мозг, но и член самый большой из всех живущих на земле организмов? Нет? А хотите я вам его покажу?
– Куда же вы, куда…, – кричал вслед удаляющемуся «Адмиралу Кузнецову» мудрый кашалот.
Невиданные доселе трудности и испытания выпали на долю наших героев. Огибая галапагоский водоворот, их авианосец подвергся нападению златовласых летучих лемуров. Бурятские богатыри, сраженные пучеглазой няшностью нападавших, впали в совершенное оцепенение, бросили крутить штурвал. Неуправляемый корабль едва не затянуло воронку конверсии. Спасаясь от карликовых пингвинов-людоедов они полгода провели на льдине между островов Эпарсе вместе с участниками международной метеорологической экспедиции, питаясь испорченными французскими консервами и остатками туши морского льва, отбитого ими у белых медведей. В устье Августовского канала у шлюза Домбровка «адмирал Кузнецов» был едва не потоплен в результате нападения гигантского Кракена. Если бы не героизм местных жителей – розовощеких жизнерадостных великанов! Верхом на невиданных доселе Конг Сом Оэну огромных животных, называемых «муусами», на длинных узловатых ногах, с большими ветвистыми рогами. Они оплели Кракена веревками, сплетенными из местных растений «kanyushyna», закидали его палками и камнями, пока тот не разжал свои щупальца, выпустив из смертельных объятий ветхий авианосец. На сто шестьдесят третий день путешествия Ивану Игоревичу привиделся Сам. В ермолке, с голым торсом, опоясанным с двух сторон пулеметными лентами, как у красно-революционных матросов, он подлетел к авианосцу верхом белом стерхе.
– Кораблик вернуть бы надо, – с суровым прищуром сообщил Сам. – Зачем? – удивился Иван Игоревич. – Он итак еле плавает. – Без авианосца наши славные сражения перестали быть славными. Наши подлодки тонут, самолеты разбиваются, ракеты летят не туда куда надо. Нас совсем перестали бояться! – воскликнул Сам. – Там тут же все сломано! Корпус весь прогнил, навигацию продали Шундрику Акопяну, ракеты отправили в Албанию, все самолеты во время вашей последней свадьбы в море посбрасывали, чтобы освободить место для гостей. Бурятские богатыри третий месяц без зарплаты, забастовку объявили, колесо крутить отказываются, хотят назад к лемурам. – Дело как раз в этом самом колесе имени Брежнева, – терпеливо пояснял Сам. – Пока колесо крутиться в далеких-далеких краях, на мысе Мысхако, на самой вершине горы Колдун в древнем монастыре, где захоронена правая бровь Леонида Ильича адыгейские монахи-колдуны читают мантры, прославляя нашу воинственную мудрость. Перестанет колесо вертеться, колдуны перестанут священные тексты читать. А без молитвы, ты же знаешь, нынче никуда… – Без корабля я не смогу найти свою милую Антонину Брантович! – воскликнул Иван Игоревич. – Антонину мы твою найдем! Это я тебе сто пудово обещаю! Вот, победим всех наших врагов, изведем соседей-извергов бесконечными конфликтами, изничтожим предателей, что мемасики на нас постят! И сразу же Антониной займемся. Я лично возглавлю поиски. Зуб даю! Крепко сдружились к тому времени Конг Сом Оэн и Иван Игоревич. Не стал камбоджийский пират противодействовать решению своего товарища. Осознав, что для благородного мужа долг перед Родиной сильнее любви. К тому же, без навигатора в смартфоне Vertu и богатырей-бурятов авианосец стал для него совершенно бесполезным. Хоть и с тяжелым сердцем, оставил он «адмирала Кузнецова». Пересев в деревянный сампан, отправился к родному берегу. Долгой и нерадостной для Конг Сом Оэна была дорога домой. Тяжело было на сердце, потеря товарища и любимой питомицы оставили в нем глубокую незаживающую рану. С грустью смотрел он на показавшиеся в дымке очертания родных берегов. Тоска и печаль царили в его в душе. Но что это, что это? Откуда слышен это милый сердцу лай? Неужели ему не чудиться? Неужели это на самом деле? На берегу, у самой кромке воды резвилась она… Она!.. Милая, милая Антонина!.. Сколько ж радости, сколько нежности было в их встрече! Конг Сом Оэн подхватил свою любимицу на руки, тискал ее в своих объятиях, тормошил стоячие ушки, гладил нежную шерстку. Вертя рыжим хвостиком, Антонина Братнович своим шершавым язычком слизывала кристаллики морской соли с морщинистого лица пирата.
Все жители поселка вышли на берег встречать своего героя. От них Конг Сом Оэн узнал, что через две недели после нападения Антонина с одним из бандитов Ритхи Пана были найдены в лесах на побережье Меконга. Зная, как Конг Сом Оэн дорожит Антониной, лютой смерти предали ее похитителя – отрезали руки и ноги и оставили умирать на берегу великой реки. Спасенную Антонину накормили, отпоили и поселили в лучшей хижине деревни. Никто, конечно же, и не сомневался, рано или поздно Конг Сом Оэн вернется в родную Буд Дудь!
Невиданные доселе трудности и испытания выпали на долю наших героев. Огибая галапагоский водоворот, их авианосец подвергся нападению златовласых летучих лемуров. Бурятские богатыри, сраженные пучеглазой няшностью нападавших, впали в совершенное оцепенение, бросили крутить штурвал. Неуправляемый корабль едва не затянуло воронку конверсии. Спасаясь от карликовых пингвинов-людоедов они полгода провели на льдине между островов Эпарсе вместе с участниками международной метеорологической экспедиции, питаясь испорченными французскими консервами и остатками туши морского льва, отбитого ими у белых медведей. В устье Августовского канала у шлюза Домбровка «адмирал Кузнецов» был едва не потоплен в результате нападения гигантского Кракена. Если бы не героизм местных жителей – розовощеких жизнерадостных великанов! Верхом на невиданных доселе Конг Сом Оэну огромных животных, называемых «муусами», на длинных узловатых ногах, с большими ветвистыми рогами. Они оплели Кракена веревками, сплетенными из местных растений «kanyushyna», закидали его палками и камнями, пока тот не разжал свои щупальца, выпустив из смертельных объятий ветхий авианосец. На сто шестьдесят третий день путешествия Ивану Игоревичу привиделся Сам. В ермолке, с голым торсом, опоясанным с двух сторон пулеметными лентами, как у красно-революционных матросов, он подлетел к авианосцу верхом белом стерхе.
– Кораблик вернуть бы надо, – с суровым прищуром сообщил Сам. – Зачем? – удивился Иван Игоревич. – Он итак еле плавает. – Без авианосца наши славные сражения перестали быть славными. Наши подлодки тонут, самолеты разбиваются, ракеты летят не туда куда надо. Нас совсем перестали бояться! – воскликнул Сам. – Там тут же все сломано! Корпус весь прогнил, навигацию продали Шундрику Акопяну, ракеты отправили в Албанию, все самолеты во время вашей последней свадьбы в море посбрасывали, чтобы освободить место для гостей. Бурятские богатыри третий месяц без зарплаты, забастовку объявили, колесо крутить отказываются, хотят назад к лемурам. – Дело как раз в этом самом колесе имени Брежнева, – терпеливо пояснял Сам. – Пока колесо крутиться в далеких-далеких краях, на мысе Мысхако, на самой вершине горы Колдун в древнем монастыре, где захоронена правая бровь Леонида Ильича адыгейские монахи-колдуны читают мантры, прославляя нашу воинственную мудрость. Перестанет колесо вертеться, колдуны перестанут священные тексты читать. А без молитвы, ты же знаешь, нынче никуда… – Без корабля я не смогу найти свою милую Антонину Брантович! – воскликнул Иван Игоревич. – Антонину мы твою найдем! Это я тебе сто пудово обещаю! Вот, победим всех наших врагов, изведем соседей-извергов бесконечными конфликтами, изничтожим предателей, что мемасики на нас постят! И сразу же Антониной займемся. Я лично возглавлю поиски. Зуб даю! Крепко сдружились к тому времени Конг Сом Оэн и Иван Игоревич. Не стал камбоджийский пират противодействовать решению своего товарища. Осознав, что для благородного мужа долг перед Родиной сильнее любви. К тому же, без навигатора в смартфоне Vertu и богатырей-бурятов авианосец стал для него совершенно бесполезным. Хоть и с тяжелым сердцем, оставил он «адмирала Кузнецова». Пересев в деревянный сампан, отправился к родному берегу. Долгой и нерадостной для Конг Сом Оэна была дорога домой. Тяжело было на сердце, потеря товарища и любимой питомицы оставили в нем глубокую незаживающую рану. С грустью смотрел он на показавшиеся в дымке очертания родных берегов. Тоска и печаль царили в его в душе. Но что это, что это? Откуда слышен это милый сердцу лай? Неужели ему не чудиться? Неужели это на самом деле? На берегу, у самой кромке воды резвилась она… Она!.. Милая, милая Антонина!.. Сколько ж радости, сколько нежности было в их встрече! Конг Сом Оэн подхватил свою любимицу на руки, тискал ее в своих объятиях, тормошил стоячие ушки, гладил нежную шерстку. Вертя рыжим хвостиком, Антонина Братнович своим шершавым язычком слизывала кристаллики морской соли с морщинистого лица пирата.
Все жители поселка вышли на берег встречать своего героя. От них Конг Сом Оэн узнал, что через две недели после нападения Антонина с одним из бандитов Ритхи Пана были найдены в лесах на побережье Меконга. Зная, как Конг Сом Оэн дорожит Антониной, лютой смерти предали ее похитителя – отрезали руки и ноги и оставили умирать на берегу великой реки. Спасенную Антонину накормили, отпоили и поселили в лучшей хижине деревни. Никто, конечно же, и не сомневался, рано или поздно Конг Сом Оэн вернется в родную Буд Дудь!