нисколько не изменился.

— Работай на меня. — Заявил corvus, находя место подле раненого. — Я буду платить здраво.

Для Бенджамина подобные слова несли в первую очередь оковы. Ведь как он сумеет прославиться, стать известным авантюристом и заработать репутацию если будет сидеть на месте? С этой мыслью он хотел возразить, но после любопытство взяло вверх и felis заинтересовался подробностями.

— Ты большая рыба для отряда Крузана, огромная курица не помещающаяся в насест. Пойми Бенджамин, золотой ранг это не то о чём ты можешь мечтать, но это то с чего следует начинать. Не пойми меня неправильно, я говорю это не ради твоей улыбки, в моих словах нету лести. Всё мною сказанное направленное в первую очередь на твои крылья, те самые которые ты ломаешь находясь рядом с наставницей. Да, мы с ней вздорили ещё задолго до твоего вступления в ряды авантюристов, она дважды наносила мне увечья, я трижды отправлял её к лекарям, но несмотря на это я не имею ничего против Крузаны и её отряда. Это сложная женщина и все это знают, но вместе с тем ей не чужды сострадания. Она любит вас, не уважает, ценит как родная мать и это самая главная её проблема. Ты на поводу Бенджамин, а я предлагаю тебе нож, который разрежет эти путы и освободит тебя. Ты будешь бежать, ты будешь летать в большом мире! Но, право, я сказал достаточно и за все свои слова готов ответить. Выбор за тобой.

Выходца из дюн обуяло волнение, он ясно ощущал перст Провидения указывающий на него и слышал голос, говорящий, что обратного пути не будет. Это был рубикон, перейдя которой обратная дорога затеряется в песках. И такой важный выбор, предстояло принять в столь мерзком состоянии! Герои нервничал, его настиг жар, но вместе с тем и необъяснимый трепет перед открывающимися перспективами. Он ясно понимал что имеет в виду товарищ по ремеслу, но был против покидать отряд Крузаны. Две силы схлестнулись в нём: мечта и клятва наставнице. Его сознание меркло между двух огней, но где-то там, в недрах души felis осознавал, ощущал себя на той самой привязи о которой говорит Марко. Ведь если подумать, не будь письма corvus, он и его товарищи по отряду так и сидели бы в Лутергоге, изредка отправляясь на конные патрули, да мутировавшую живность истребляли.

«Да, Марко прав, это меня сдерживает, тушит энтузиазм, ведь я зашёл так далеко от дома, не ради просиживания штанов. Мне нужна слава, я хочу чести! Но будет ли такое решение справедливо по отношению к Крузане?» Это был самый главный вопрос который задавал себе герой. Он не воспринимал женщину как наставницу, скорее как добрую бабушку из племени пустынь, готовую всегда похвалить, но и палкой по горбу аль голове дать может. Это удивительная homo с первых минут встречи встала на сторону Бенджи, будто бы видела его потенциал. Но что происходит сейчас? Почему она намеревается остановить его развития? Быть может дело не в этом; вполне вероятно, что сам Бенджамин слишком стремительно растёт, пытается охватить необъятное и сдирая руки в кровь, всё-таки добивается своего.

Тем временем corvus сидел неподвижно, устремив взгляд в пустоту, точно о чём-то размышляя. Казалось халупа лекаря стала сродни храма, где каждый пришедший мечтатель или мыслитель, получал свой тихий уголок отдаваясь думам без остатка. Марко сделав предложения Бенджамину, ни разу не пожалел об этом, ни одной секунды.

«Такой пыл нельзя тушить, а тем более пытаться обуздать. Он должен стать пламенем, цунами, штормом! В этом малом есть всё, что нужно хорошему авантюристу. Он безрассуден, смел, находчив, силён, физически развит и стоит надеяться, что и умственно не отстаёт. Да, это хороший выбор, прощальный подарок доброму Руланчику».

Мыслительные процессы, рассуждения и подкупы самого себя прервали открывающиеся двери. В помещение вошла Соня с намерениями сменить повязки товарищу. Марко, не дождавшись лекаря, напомнил герою о своём предложении и чтобы не смущать чудачку, покинул хату. Вскоре решение было принято, а новый барон Генбурга облит бранью.

***

Бенджамин догонял Крузану, его догоняли соратники в лице знакомой нам пятёрки. Все они миновали коридоры длинного дома, принадлежащего в прошлом Витаю. Паника росла над их головами, отовсюду слышались вопросы: «Что происходит?» И правда, что же собственно происходит? Отчего наставница вся алая от злости, с горящими углями в глазах и гневом в сжатых кулаках. Двери не становились для неё преградой, холопы и подавно. Одних она толкала выпуская злость, на других кричала всё по той же причине.

Наконец-то женщина обнаружила Марко, тот вёл интимную беседу с вдовой уединившись на скамьи в углу. Влетев в помещение точно шершень, Крузана встала перед бывшим авантюристом и прошипела сквозь зубы:

— Отбирать хлопцев у меня вздумал?

Не сможет читатель представить лицо женщины, если до этого ни разу не видел гневного лика вбирающего в себя всю злость мира. Казалось она сейчас лопнет от бушующих в ней эмоций.

— Прости? — всё так же сидя задал вопрос corvus, с надменным видом, будто бы вёл беседу с полоумной ворвавшейся к нему в дом.

— Ах ты дрянная мордофиля, наплёл Бенджамину всякой чепухи и теперь этот витун заявляется ко мне со словами: «Госпожа, быть может настал час…» — женщина обернулась, следующие слова были адресованы залитому краской смущения выходцу из дюн: — Не настал ещё час, не пришло время умирать дураком! Чего ты глядишь на этого маракушу?! Он вместо мамкиной титьки упражнялся с мечом, его растили для роли авантюриста. Сравнил мне тут! Поставил себя на его место. Бедненький, видите ли его ущемляют, не дают помереть спокойно!

Обступившие товарищи с непониманием в глазах смотрели то на Крузану, то на felisa. Каждый из них по-приятельски относился к нему, но никто не стал бы спорить с наставницей, не сейчас ни когда бы то ни было. Женщина была горяча, и увы свой пыл остужать не собиралась. Её можно сравнить с кузнечной наковальней, которая большую часть времени раскалена добела, то же следует сказать и о натуре наставницы.

— А-а-а, вот откуда дует ветер. Мне всё понятно. — Марко поднялся, с гримасой боли на лице выпрямил спину — Крузана, не устраивай злословий почём зря. Ещё после аудиенции с бывшим бароном мне всё стало ясно, всем всё стало ясно. У тебя нет детей, у тебя не будет детей и ты решила раздать роли встав во главе как гордая мать-одиночка. Что ж, баста, этому пора прекратится.

Лицо Крузаны от алого стало бледным, следом каким-то синеватым; женщины сокрушено шевелила губами, бегала взглядом желания найти соломинку, способную вытащить её из этой ситуации победительницей. Но Марко был прав, всё кончено, и всё тайное стало явью, пусть и не в совсем правильной