не оставалось выбора. Факир мог лишь переделать окончание сказки, сделать ее не столь жестокой и печальной, ведь создавал историю отнюдь не он. Беспомощного Рыцаря ограничили набором чужих правил. «Чертов Дроссельмейер! По его вине заварилась каша. Просто не верится, что я его правнук! Кроме магической силы, я больше не получил от него в наследство ничего хорошего. Даже просто очистить город от Великого Ворона, едва не стоило нам жизни. Как я мог переписать сказку за одну ночь? Причем сказку, накрепко связанную с реальностью, да еще когда в дверь ломился осатаневший книжник с алебардой, грозя отсечь мне руки! Аотоа едва удавалось сдерживать его натиск, а бедная Ахиру в это время пыталась уничтожить ненависть оголтелых оборотней, показав им свет и любовь через танец. Другого оружия у нее никогда и не было. Хрупкая, маленькая девочка, которой достался одновременно никчемный Принц и никчемный Рыцарь…»

В ярости Факир стукнул кулаком по столу и немедленно услышал рядом знакомый голос:

— Нельзя ли потише? — за соседним столом, отгородившись от всего мира увесистым томом, сидел, поблескивая стеклами очков, Аотоа. — Привет! — он захлопнул том и повернулся к Факиру. — Даже не задавай вопросов. Я в курсе, что остальным жителям память отшибло после очищения. Оно и к лучшему: прикинь, помнить, как ты в черном оперении по площади скакал и пытался кого-то угрохать? Впрочем, половина населения в облике животных бродила еще задолго до возрождения Великого Ворона. Дроссельмейер постарался на славу. Черт его знает кто с нами вместе учился: тритоны, носороги, козы, муравьеды, кенгуру… И никого это не удивляло. Учителем танцев кот был серый с белыми лапками и грудкой! Зоопарк, да и только. Скажи, ты утку по-пекински любишь? — неожиданно спросил ехидный «книжный червь», нагло ухмыляясь.

— А ты в глаз давно не получал? — мгновенно отреагировал Факир.

— Прости, — сник насмешник. — Плохая шутка получилась.

— Отвратительная, — сухо подтвердил Факир, поднимаясь с места.

— Эй, ты что, обиделся? Да я вовсе ни на что не намекал.

— Знаешь, спасибо тебе за все, но если ты собираешься и дальше…

— Не собираюсь, клянусь тебе! — он тоже вскочил на ноги и хлопнул приятеля по плечу. — Я же защищал вас тогда, помнишь? Как я могу желать зла кому-то из вас?

— Ладно, — примирительно махнул рукой Факир, — я не сержусь. Однако насчет всеобщей потери памяти мы с тобой не правы. Некоторые помнят. Правда, фрагментами, очень избирательно.

— И кто же?

— Сегодня ко мне с утра прилипли намертво две девчонки из средней школы. Одна блондинка, а другая крашеная в весьма экстравагантный цвет. Кажется, крашеную зовут Пике, а блондинку — Лили, если не ошибаюсь. Они дружили с Ахиру. Собственно, эти две надоеды сегодня спрашивали меня насчет исчезновения моего близкого друга.

— Вряд ли они это серьезно, — нервно хихикнул Аотоа. — И вряд ли что-то помнят. Так, блеф.

— Не думаю, — нахмурился Факир. — А если и остальные постепенно вспомнят? Человеку в здравом уме не вынести таких воспоминаний! Город обезумеет.

— Ерунда. Никто не вспомнит. А эта парочка дружила с Ахиру-сан, поэтому у них сохранились некоторые рудименты прошлого в голове. К ним полностью вернется память, только если они снова встретят Ахиру-сан, какой они ее знали когда-то, но сие совершенно невозможно, поскольку медальона больше нет. Следовательно, Ахиру никогда не стать прежней.

— Да знаю! — досадливо отмахнулся Факир.

— Не пойму, чего ты дергаешься, Рыцарь? Живи себе, радуйся каждому солнечному деньку. Пиши рассказы. Обычные, не магические, дабы не превратиться со временем в копию нашего с тобой общего предка. Мне это, разумеется, не грозит, поскольку его дар в мои гены не передался, а вот ты… — Аотоа сочувственно поцокал языком.- Если не прервешь свою глупую меланхолию — натворишь бед. Учитывая магический дар воплощать задумки в реальность, дров ты наломаешь сгоряча немало, и тогда книжники придут и отрубят тебе руки, как Дроссельмейеру, и история снова повторится.

— Какой ты все-таки придурок! — вконец разозлился на бесцеремонного товарища Факир. — Неужели думаешь, я сумею настолько возненавидеть мир, чтобы сотворить то же, что мой прадед? Наслать сюда очередное великое зло посредством мною же написанной книги, после того, как самому пришлось бороться против оборотней?

— А кто тебя знает? Когда писателю рубят руки, он на все способен, на любую месть.

— Я — не такой! — грубо отрезал Факир.

— Тихо, тихо. Нервный ты какой-то стал, прямо жуть. Не пойму, с чего?

— Отстань, а? — юноша развернулся и направился к выходу из библиотеки.

Аотоа задумчиво посмотрел ему вслед, будто размышляя, стоит догонять и извиняться или нет. Потом, вероятно, решил, что не стоит. Пожал плечами, уселся за стол, поправил очки и снова углубился в чтение.

====== Глава 2. Следы исчезнувшего мира ======

Увидев на пороге Факира, Харон поприветствовал его и предложил сесть за стол. Разложил по тарелкам свои нехитрые запасы: хлеб, козий сыр, вареные и свежие овощи, немного ветчины. Заварил чай.

— Как дела у Ганса и моей сестренки Рейчел? — спросил Факир, осторожно отпивая горячий напиток из высокой кружки.

К еде он почти не притронулся. В последнее время у него и так не было аппетита, а неприятная беседа с Аотоа окончательно отбила желание ужинать.

— С ними-то все прекрасно, лучше не бывает, — серые глаза Харона смотрели с тревогой из-под выцветших кустистых бровей. — А с тобой что? — прибавил он внезапно. — Вижу, тяжко тебе. Что происходит?

Кулаки невольно сжались. Факир усилием воли заставил их разжаться обратно. Пальцы отчаянно заскребли по поверхности стола.

— У меня, как у Рейчел с Гансом, всё великолепно.

— Неправда, — мягко упрекнул его Харон. — Ты не хочешь рассказывать нечто важное. Что тебя мучает? И, кстати, где та забавная девочка с рыжей косичкой? Ты совсем ничего о ней не говоришь больше, не приводишь в гости. Вы поссорились? Или, может, она приболела?

Факир невольно подавился чаем. Отставил кружку в сторону.

«Почему он задал такой вопрос? Харон, как и все, не должен помнить! Но он вспомнил. Что за день такой? Все словно