он меня провел — утомительные и бесконечные часы физических тренировок, уроков с книгами, психологического закаливания, ментальных игр и хитрых тестов — он сделал все это, чтобы превратить меня в копию себя.

И когда «копия» будет завершена, и я превзойду его в силе, я убью его. Такой была сделка.

До этого я был в его власти во всем. Он уже наказывал меня за поражения, большие и маленькие. Если его убийство было моей финальной «проверкой», то наказание будет хуже всего, что он делал со мной раньше.

Но если я не попробую, придется быть его учеником, пока я не стану достаточно сильным, чтобы быть уверенным, что я не провалюсь. Мне придется позволить ему учить меня и проверять, искажать меня, пока я не стану как он. Он воссоздавал себя во мне, и если я останусь, я стану им.

Я бы лучше попытался, провалился и умер, чем превратился в Аконита.

Я заставил себя посмотреть ей в глаза.

— Если заклинание делает так, как ты говоришь, я справлюсь.

— Ты можешь его убить?

Я кивнул, хотя не ощущал уверенность.

— Он полагается на наблюдение его фейри за мной. Я смогу ускользнуть с твоим артефактом, и пока они будут меня искать, я смогу его убить.

— А я смогу убить тетю твоим ядом, — улыбка сверкнула на ее лице, но быстро угасла. Она отвела взгляд, опустила голову. — И когда они умрут, мы могли бы…

Я выждал миг.

— Мы могли бы что?

— Мы могли бы… объединиться? — она резко выпрямилась, скрыла эмоции на лице, хотя все еще краснела. — Лучше, чем быть по одному, да? То есть… если ты хочешь.

— Надолго? — неуверенно спросил я.

Она попыталась поймать мой взгляд, но не смогла его удержать и отвела взгляд.

Объединиться с этой девушкой? Она была достаточно крепкой, чтобы выдержать издевательства тети, достаточно храброй, чтобы задумывать двойное убийство, но она не была как я. Вряд ли у нее были необходимые для выживания навыки.

— Я… — мои плечи напряглись. Мне придется защищать ее, но было ли это так плохо? Как она и сказала, это было лучше одиночества. — Мне нравится эта идея.

— Да?

Сомнения трепетали, а потом утихли.

— Да.

Румянец на ее щеках усилился, и она резко схватила меня за запястье.

— Как порез?

Ее голос стал высоким от смущения, и она спрятала лицо, разглядывая шрам между моим безымянным и средним пальцем, где она порезала меня.

Она скривилась с заметной виной.

— Прости.

Ее раскаяние было таким сильным, что это было забавно. Она будто зарезала меня, а не оставила царапину крохотным ножом, и я не смог сдержать смешок.

— Это на память, пожалуй.

— Тебе не нужно напоминание обо мне, — она приподнял бровь. — Мы же будем вместе, да?

— Да.

— Мы… да?

Звучало так, словно она хотела этого. Она хотела быть со мной… и мне это нравилось.

— Да. Вместе.

Ее щеки снова вспыхнули, и она сжала крепко мою ладонь.

— Тогда нам стоит представиться. Меня зовут…

— Постой, — я прижал кончики пальцев к ее губам, странное нервное предвкушение растеклось в моей груди. — Пока нет.

— Тогда… когда?

Ее губы были нежными под моими пальцами.

— Когда они будут мертвы, — прошептал я. — Как награда.

Аконит управлял всей моей жизнью, и пока он был жив, у меня не было будущего. Я хотел, чтобы момент, когда я узнаю ее имя, когда она станет настоящей частью моей жизни, был моментом, когда начнется мое будущее.

Мои пальцы скользнули по ее шелковистым губам.

— Мне нужно к чему-то стремиться.

Понимание смягчило ее лицо. Мое прикосновение перекочевало от уголка ее рта к ее щеке, и она наклонила лицо ко мне в приглашении.

Я склонился. Наши губы соприкоснулись. Нежно. Тепло. С приглашением. Моя ладонь лежала на ее щеке, и я соединил наши рты. Ее дыхание дрогнуло. Она секунду не отвечала, а потом повторила за мной, прикосновение нежной кожи вызвало во мне трепет.

Все вне этого момента пропало из моей головы, и я поцеловал ее сильнее, мои пальцы впились в ее щеку. Тихий испуганный звук вырвался из нее.

Зак.

Низкое рычание Грениора пробилось в мою голову, и я отодвинулся. Серо-голубые глаза девушки посмотрели в мои — пылающие, ошеломленные и спрашивающие. Ее язык скользнул по нижней губе.

— Мне нужно идти, — сказал я с неохотой.

Она взглянула на здание, где гул разговора утих, а потом кивнула.

Я убрал руку с ее щеки. Мои пальцы оставили розовые отпечатки на ее светлой коже, и я ощутил укол вины. Я должен был вести себя нежнее.

— В следующий раз, — я встал и надел капюшон, — я принесу яд.

От напоминания о нашем плане ее щеки побледнели. Но она не выглядела испуганно, а кивнула и пообещала:

— Я буду с артефактом.

Я помедлил, не зная, что сказать. Мы не прощались словами до этого, и я повернулся и ушел. Я ощущал на себе ее взгляд.

Тихий голос Грениора позвал меня в соседний переулок. Большой черный волк появился в конце, далекий силуэт, а потом пропал из виду. Гравий захрустел под тяжелыми шагами, и я повернулся.

Аконит прошел в переулок, куда я вошел. Далекие фонари блестели на его бритой голове, контраст с его густой черной бородой. Его темные глубоко посаженные глаза скользнули по мне, жестокие и уверенные, а его кожаный плащ шуршал от широких шагов. Чем ближе он был, тем меньше я себя чувствовал из-за его крупного тела.

Он прошел мимо меня, и я зашагал за ним. Я не был достоин шагать рядом с ним, и он нее позволил бы мне забыть это.

— Ну и как все прошло? — спросил я. Он предпочитал свой родной язык, и когда мой мастер что-то предпочитал, и мне приходилось предпочитать.

— Хорошо, — ответил он на русском. Его низкий голос был с насмешкой, он похлопал по плащу спереди, где было, видимо, что-то маленькое, дорогое и опасное, скрытое во внутреннем кармане. — И если тебе повезет, Захария, ты не узнаешь, что это делает.

Я не отреагировал на прикрытую угрозу. Я не ожидал, что он раскроет, что купил, но если он думал, что меня интересовали его покупки — и как я могу использовать их против него — он не искал бы признаки моего настоящего плана.

Он знал, что я убью его