делам (папа был прибористом, а потом авиатехником; разница в том, что прибористы работают только в помещении с авиадеталями – от мелких высотомеров до огромных двигателей, а авиатехники – на улице, и это пиздец какая тяжелая работа, моему отцу было уже 60, когда он стал авиатехником). Так вот, я засыпала под этим куполом и чувствовала себя в сказке. Ты всё видишь и в то же время защищён. Оставьте меня там, в 78 году, под куполом. Пожалуйста. Когда был жив папа, была молодая и смешливая мама, когда Марья только пошла в школу и жила с нами, когда был вкусный сыр, и мы сажали 2 сотки картошки каждую весну на горке за домом, в лесу…

Вторым воспоминанием была грузовая тележка. Естессно, она тоже была гигантская. На ней привозили большие детали на грузовом лифте. Папа ставил меня на неё и бежал по коридору, а я визжала, как розовый поросёнок, и кричала «быстрее, давай быстрее!!!! уииииии!». И мы смеялись. Я думаю, что папе неоднократно влетало за этот разнузданный смех в таком важном учреждении, как цех № 8 иркутского аэропорта… Вооот.

Еще папа работал в аэропорту водителем кислородной машины. Примерно 1-2 раза в неделю он ездил во второй Иркутск на большой зелёной машине (кажется, это был Урал), сгружал пустые и забирал полные кислородные баллоны. Кислородом потом заправляли самолёты. И иногда папа на этом заводе всяких газиков (не ГАЗиков) надувал нам с Марьей 1-2 воздушных шарика гелием и привозил вечером домой. Работал он до восьми, и приезжал домой где-то в 20.30-20.45. Какое это было счастье – шарик, который не падает! И папа, который пришёл с работы. А когда он приходил зимой, я узнавала его шаги по скрипучему снегу, и слушала, не зашебуршит ли ключ в замке, и бежала в тёмный коридор и поскуливала «папа! папа пришёл!». А он брал меня на руки, и я вдыхала холодный снежный запах его лётного пальто, трогала крылышки на шапке и обнимала за шею…

Сегодня хмуро. И невольно вспоминаются все ушедшие… Я не хочу плакать, потому что, во-первых, они там начинают тонуть, а во-вторых, мы плачем, потому что жалко себя, а не их. Я устала уже себя жалеть, заебалась что-то…

Такие пироги. Всё равно где-то во Вселенной есть маленькая я, мой папа, бутер с сыром и стол с прозрачным куполом…

* * *

По совету Adme.ru прочитала «Я – легенда» Ричарда Матесона. Теперь я знаю три фильма, которые лучше книги: «Побег из Шоушенка», «Куда приводят мечты» и «Я – легенда». Удивительно, но два последних – по романам одного автора.

* * *

Между носом и губой вылезла огромная простуда, и теперь я похожа не на девочку, а на Гитлера.

* * *

Злые люди, игемон, отключили горячую воду до следующего вторника.

* * *

Денежное дерево никогда не стоит в богатых окнах и всегда – в старых деревянных.

* * *

Sting

A Thousand Years – Sting

Это музыка моего сердца

Помню, как я сидела в ресторане гостиницы «Сибирь» в Новосибирске, вот уже который день одна на весь зал, и смотрела на огромном экране живой концерт Стинга. Я вяло жевала какие-то дорогие ужины типа форели с отварной спаржей, смотрела закат на Оби и слушала, слушала, слушала одни и те же песни. Я знала каждое движение Гордона, каждый поворот головы, это был какой-то двухнедельный день сурка. Но я никогда бы не встала и не вышла из зала, пока не закончится концерт.

Стинг со мной с 16 лет, это была одна из первых пластинок, которые удалось купить в Торговом комплексе на третьем этаже в музыкальном отделе. Родители подарили на 16-летие проигрыватель с колонками, он назывался громко – музыкальный центр. А поскольку 16-летие я отметила одна в больничной палате, центр был мне просто необходим. Так Гордон Мэттью Томас Самнер появился в моей жизни.

Я думаю, что во многом именно его музыка приучила меня к хорошему звуку и хорошим аранжировкам. Именно поэтому я, не зная ещё толком исполнителей, узнаю и люблю английскую музыку. Каждый год я поздравляю его с днём рождения, виртуально, конечно, я ж не ебанутая поклонница. Но он, подобно Богу и отцу, занимает в моём сердце совершенно определённое место. И это место не сможет занять никакой другой музыкант.

А эта песня помогает мне помнить, что мы живём тысячи жизней и тысячи раз любим одних и тех же людей, проживаем тысячи снов и бьёмся тысячи лун… И, может быть, надо в очередную жизнь опять собраться и дожить, то, что предназначено, доболеть и осознать – всё в этом мире связано одной нитью. Спасибо, Sting.

* * *

Рабочая маршрутка:

– Валя, правда, что у вас попугай заговорил?

– Правда

– А что говорит?

– «Пожалуйста, потише»…

* * *

Немного об интимном

У меня не шибко большая грудь. А объем (под грудью) – большой. И для меня мука мученическая подбирать себе нижнее бельё. Потому что либо чашки огромные, либо резинка аномально узкая. Хоть я перелопатила уже все интернет-магазины, попасть на удачную (а тем более, сука, красивую) модель получается крайне редко. И каждый раз в полном отчаянии уходя из магазина нижнего белья, я думаю, ну почему, почему производители не думают о том, что есть толстые тётки с маленькой грудью? И хрупкие девочки с шестым размером? Ведь это же очевидно, что нужно этим людям хотя бы ДАТЬ ШАНС найти свой размер. А то, блядь, его даже в природе нет.

Так вот, сегодня я открыла для себя Америку. Во-первых, что реально все продажи делают прыщавые девочки в магазине (а не владельцы, маркетологи или дизайнеры). Во-вторых, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. В-третьих, что иногда решение приходит откуда-то сверху, нужно просто соединить две точки. Да, блядь, самое простое соединить две точки, если они в одном пространстве. А они могут находиться в разных пространствах, даже в разных временах, но это не повод их не соединять. И тогда пазл сложится.

Итак, рассказываю. Пришла сегодня в Милавицу в Юбилейном. И так кружила, и так. Мерила корсеты (которые, конечно, не налезали на меня), вздыхала над кружевными трусами и атласными бюстье. Я же девочка, я, даже будучи без мальчика, хочу знать, что на мне красивые труселя. Купив только две новые марки колготок (тоже то ещё приключение выбирать колготки на высокий рост и большую жопу, т.к. производители шьют, суки, либо на высокий рост, либо на жопу), я подошла к кассе, опустила глаза на застеклённый прилавок и увидела там НЕЧТО, тряпочка в картоночке. Что это? – говорю я человеческим голосом. А продавцы мне так лениво (разумеется, лениво, они же видят, что на меня нифига не налезло) – так это удлинитель. Чего, простите, удлинитель? – спрашиваю я. Так бюстгальтера, – отвечают мне эти тупые сучки.

УДЛИНИТЕЛЬ, БЛЯДЬ, БЮСТГАЛЬТЕРА! ПОНИМАЕТЕ?! К любому размеру бюстгальтера (в чашках) можно подобрать в цвет и ширину, сука, удлинитель.