чуть потускневшие и приобретшие с годами удивительную теплоту и мягкость тона, я не только восхищаюсь, но и вижу тонкие усталые пальцы Такэ, которые соткали этот шёлк нить за нитью, узор за узором.
Такэ! Передо мной всплывает её бледное лицо. Глаза, освещённые тусклым пламенем керосиновой лампы, смотрят печально, а губы шепчут: «Нет! Никогда…» И меня вдруг охватывает безумие. А если… если… Но нет, невозможно! Человек не может быть своим собственным прадедом… И всё же я думаю о безвестном отце моего деда, круглого сироты, моего деда, который женился на бабушке и принял фамилию Кимура и имя Сануэмон младший…