Привычный мир рухнул в одночасье.

Еще тогда, далекой осенью в год катастрофы многие почувствовали сильное желание зарыться в землю и поглубже, глядя как идиоты прорвавшиеся во власть заходят в своей риторике все дальше. Ядерное сдерживание…это всегда всех успокаивало. Кто начнет войну с державой способной уничтожить мир. К несчастью лидеры одной «избранной» страны оказались достаточно глупы.

Отшельник глотнул крепкого чая из облупившейся металлической кружки и оглядел слушателей.

Вокруг уже еле тлевшего костра собрались охотники. С десяток согбенных фигур замерли, прислушиваясь каждый к своим воспоминаниям. Каждый что то потерял. Как минимум все…

Теперь они пытались как-то выжить на руинах мира. Многие потери сгибали спины, белили волосы и расчерчивали глубокими морщинами лица тридцатилетних.

В той войне не было победителей. Не было марша до столицы поверженного врага, не было громких речей полководцев. Новое лицо войны– просто ядовитая смерть несущаяся с небес.

Догоревший костер почти не давал света, да и глаза у Отшельника были уже не те что в молодости поэтому он не заметил фигуру отделившуюся от полуразрушенной стены у самой кромки неверного света костра. Силуэт на секунду задержался, бросил на старика пристальный взгляд, будто сфотографировал и растворился в ночной темноте.

Человек по имени Хазар отошел от дома недалеко, взглянул на небо. Звезд не было. Их больше никто и не видел со времени катастрофы. Небо теперь всегда было темным. Только днем это был светло серый небосвод, а ночью непроглядно черный. Вот и вся разница. Теперь все жили в мире вечного сумрака.

Хазар покосился по сторонам и прислушался, было тихо. Только из строения за спиной был слышен треск умирающего костра и бубнеж вновь начавшего свой рассказ деда. «Конец света тоже мне» – парень достал из портсигара самокрутку и вновь убрал серебряную коробку в боковой карман широких камуфлированных штанов. «Выжили же. И тогда, и теперь всегда выживаем. И ничем нас не добить» – руки привычно размяли сигарету и подожгли ее. «Наплодились, разбились по стаям и вновь начали собачиться. Некоторые вещи никогда не меняются». В доме завозились, слышно как молодые охотники переговариваются, устраиваясь на ночлег. На секунду Хазару захотелось быть среди них, вот так спокойно и не думая про опасность расстелить спальник и провалиться в сон до утра. Но нужно было выполнить свою работу. Храны для того и существуют чтоб другие могли спокойно спать. Или спать крайне тревожно, если вдруг попали в поле зрения этого маленького осколка былого порядка.

Но сегодня его задачей была не защита спящих охотников в этом маленьком островке безопасности среди диких мещерских лесов. Нет он пришел не за этим. Сегодня он охотник, а не сторож. Все это сугубо пасторальное и привлекательное своей защищенностью и славой Отшельника местечко насквозь прогнило. Хазар почти чуял зловоние исходящее от бывшей деревушки затерянной в торфяниках. Это тоже было болото. Смертельно опасное. Слишком часто охотники, польстившиеся на безопасность убежища или лекарские навыки старика, пропадали. Так часто, что это заинтересовало корпус Хранов. И вот он здесь. Две недели кружил Хазар по окрестным болотам, и ничего не найдя решился на ночевку в страшном месте.

Но пора было устраивать ловушку. А значит, нужна приманка. Хазар вернулся к домику, у стены развернул спальник и притворился спящим. Теперь главное на самом деле не уснуть. Последние дни были тяжелыми, а видимость безопасности расслабляла.

Где то за оградой завели свою песнь лягушки. Природа после свержения власти человека расправила плечи и быстро возвращала свои владения. Глядя как быстро восстанавливаются леса, становилось понятно – ядерный Армагеддон для природы менее опасен, чем человек.

Правда зверушки расплодившиеся после катастрофы в неимоверных количествах стали на порядок агрессивнее. Первым инстинктом у большинства зверей в нынешних лесах стало «Увидел человека – убей». «В принципе» – размышлял Хазар «Звери не так уж и не правы. Наверное, человек со своей вечной манией саморазрушения окончательно достал природу, и пришло его время уйти, как те динозавры. Но люди такие упертые твари, за жизнь будут цепляться зубами. Утопят все вокруг в крови, и будут выживать до последнего». Скрип со стороны дровяного сарая заставил на секунду напрячься и прислушаться. Прошла минута, но звук не повторился. Воин кончиками пальцев дотронулся до рукояти ножа. Присутствие под рукой знакомого и любимого оружия успокаивало. «Возможно зубами и придется » -вернулась недодуманная мысль «огнестрельного оружия все меньше, большинство вольных охотников уже перешли на луки и копья. Корпус Хранов пока располагал обширными арсеналами, спасибо складам длительного хранения, которые государство начало обновлять незадолго, перед тем как мир рухнул. У Хранов другая беда. Люди. Корпус, когда то поставил себе цель-защита людей. От всего. Даже от них самих. Для мира наставшего теперь, эта цель была слишком наивна. Теперь власть у тех, кто думает о себе и готов по трупам идти к наживе…хотя так всегда было. Храны погибают, часто. И некому встать на их место. Еще пара десятков лет и корпус вымрет. Останутся только километры подземных складов заполненных всем, что нужно для жизни и выживания. »

Но хватит горестных размышлений, время действовать. Звук от дальнего сарая донесся вновь. Определенно открылась ветхая дверь. Хазар приготовился к рывку. Если кто то захочет добраться до людей в доме то путь у него один, через него. От тени сарая отделился силуэт, следом второй и третий. Только тут воин заметил неправильность, что встревожила его с появлением первого гостя. Ночные пришельцы были ростом по пояс взрослому мужчине. Пигмеи!

Человечество тоже не осталось единым после катастрофы. Механизмы приспособления заработали со страшной силой, породив множество альтернативных ветвей развития. Одна из них – Окские пигмеи. Низкорослые, ужасающе сильные и прекрасно выживающие в лесах Мещеры племена пигмеев стали истинным проклятием для случайно зашедших на их территорию. Где эта самая территория начинается и заканчивается толком никто и не знал. Проблема была в том, что племена эти для исправления своих религиозных надобностей нуждались в человеческих жизнях. Жрецы их лесных богов требовали человеческих жертв, и если племя не ловило чужака, то резали на алтаре одного из соплеменников. Вполне логично, что своих терять аборигенам не очень то и