изменилась. Они как будто находились на той же лужайке, но свет был слишком золотой, как при закате, но насыщенный и тёплый. Агния не было видно. Инга по-прежнему бегала неподалёку, но рядом с ней был какой-то мальчик. 7а при своих полных 12 годах была немного малорослой для своих лет и опаздывала к пубертатному периоду. Мальчику на вид было 9, но он был на голову выше девочки. В белой рубашке. Но не такой, как сейчас, безупречно иссиня-белой или с кремовым оттенком, а как будто из чуть подгоревшей на солнце ткани, тёмные штаны, коричневые ботинки из настоящей кожи. Волосы скорее тёмные, чем светлые. Глаза непонятного цвета. В целом, симпатичный ребёнок, но выражение лица такое: к такому женщины не подойдут, чтобы как следует пощипать щеки, и мужики по плечу не хлопнут. Никаких изъянов, но как-то вид его вызывал отталкивание, нежели притяжение.
– Это ты? – Нет. Это архетип. Я ведь не помню себя в детстве.
Голос Хрисанфа доносился где-то в голове. Самого, взрослого не было рядом.
– Почему вы играете вместе? – Ты всё время обвиняешь меня в чём-либо. Да, это уже длится довольно долго. Я честь по чести испробовал все применимые дозволительные методы. Но впустую. Потом… Однажды я её отвозил домой, и стояла хорошая погода. Арсен, как ты понял, это не реальность. И это ей никак не поможет. Но хотя бы здесь дети ведут себя, как и должны вести себя нормальные дети. – Хрисанф, вы прячете голову в песок. Это просто сон, галлюцинация. Возможно, это даже делает ей хуже, чем лучше. – Это никак не влияет на Ингу. Разве что позволяет двигаться затекшему телу. Она из очень хорошей семьи, но дело в том, что у всех вас мало веры. Когда я назначал тебя учителем в 7а, я в принципе знал, что у тебя, как и у всех нас, ничего не получится. Просто я ждал, чтобы ты сказал: не отдавайте её, я попробую ещё! Но этого не произошло. У Далилы очень качественное влияние, как у психолога, но она физически не может разрываться между несколькими делами, и всегда старается быть серьёзной мамзель. Поэтому она пропустила момент и тоже отказалась с ней работать. – Я же предлагал позвать Аэлиту. – Говоришь, что я безответственен в своих поступках, а сам всё оставляешь на чудо? У неё не получилось бы, потому что она орудует на других уровнях. И слишком резко. В таких случаях такой подход будет бесплодным. – Далила знает, что ты тут часа по два тратишь на бессмысленные попытки воссоздания иллюзии своего детства, играясь с человеческой марионеткой? – Почему для человека ты такой жестокий? Или это, потому что это я? – Да ты меня просто бесишь! Это переходит все границы! Твоя вседозволительность! – Ой, кто-то опять перешёл на гормоны. – Блять, Хрисанф! Выпусти меня отсюда, я еду домой! И видеть не хочу эти чурки! И с Петерсоном больше не буду работать! Я больше не хочу ничего знать о школе, где учащихся не учат, а заставляют носиться, как нанюхавшихся клея утырков. – Ой, всё, выходи уже.
Видение пропало. Инга сидела на пне, уставившись в одну точку. Хрисанф завязывал развязавшийся шнурок на её кроссовке.
– Оскар твой, чувак. Пока. Никто тебя не задерживает.
Арсен очухался и старался проморгаться, привыкая к уже наступавшим осенним сумеркам.
И в самом деле. Почему он так рассердился. Ну и что. Разве не многие из нас, даже будучи вполне адекватными, не живут по чьей-либо воле? Стереотипам? Установкам? Правилам? Традициям? Как надо? А не как хочется.
– Всё же, Хрисанф: Далила бы не одобрила.
Не зная почему, он решил зайти с этой стороны.
– Я ни у кого не встречал таких сильных блоков среди тех, с кем имел удовольствие контактировать. Разве что у моего сына Айтала. Но он конъюгат, поэтому умеет контролировать всё это. А эта девочка, у неё это происходит неосознанно. Включается и выключается, как рандомная лампочка. Ты знаешь, я не очень прикипаю к людям. Мне, в принципе, по барабану, у кого что. Она из очень хорошей семьи. И ты – очень хороший человек. Все вы – очень хорошие люди. Но когда нет ответки – вы не станете прикладывать лишние усилия. Ингу перекидывали с психолога на психолога, с психиатра на психиатра, поскольку до неё нельзя достучаться. Ты просто не знаешь, сколько мне пришлось дать взяток, чтобы избавить её от лишних и ненужных ей мероприятий. Я удочерю её. Думаю, скоро её родители созреют, чтобы отказаться от ребёнка, тогда я оформлю все документы, как приёмный отец.
Арсен вытер пот со лба и вывалил часть своих маслят из пакета. – Ты в своём уме, бро? Ты вообще в своём уме? Вот о чем ты мечтал с самого начала? У тебя самого почти одиннадцать детей на шее.
Агний впервые посмотрел на Арса презрительно. Так, как будто тот был невидимой блохой, над которой надо сощуриться, чтобы рассмотреть в бинокуляр. – Ну и что с того, что я сумасшедший? Мы с ней не вписываемся в ваше выдержанное восприятие. Да, я ненормальный. Но в отличие от тебя я не сижу, вечно пережевывая и глотая своих тараканов. Я использую свое безумие на полную катушку. Стараюсь извлечь из этого хоть что-нибудь, чтобы не быть дохлым, как некоторые "настоящие" люди. Далила меня поймёт. У меня достаточно денег и достаточно условий, чтобы эта девочка ни в чем не нуждалась. Скоро она станет подростком и в мозгу начнутся изменения. Всё может быть. Я верю в неё.
У Арсена больше не было ничего, чтобы он мог к этому добавить. Он собрал рассыпанные грибы и пошёл прочь с лужайки.
Прав я, но почему я чувствую себя таким униженным и оскорбленным?
– Это ты? – Нет. Это архетип. Я ведь не помню себя в детстве.
Голос Хрисанфа доносился где-то в голове. Самого, взрослого не было рядом.
– Почему вы играете вместе? – Ты всё время обвиняешь меня в чём-либо. Да, это уже длится довольно долго. Я честь по чести испробовал все применимые дозволительные методы. Но впустую. Потом… Однажды я её отвозил домой, и стояла хорошая погода. Арсен, как ты понял, это не реальность. И это ей никак не поможет. Но хотя бы здесь дети ведут себя, как и должны вести себя нормальные дети. – Хрисанф, вы прячете голову в песок. Это просто сон, галлюцинация. Возможно, это даже делает ей хуже, чем лучше. – Это никак не влияет на Ингу. Разве что позволяет двигаться затекшему телу. Она из очень хорошей семьи, но дело в том, что у всех вас мало веры. Когда я назначал тебя учителем в 7а, я в принципе знал, что у тебя, как и у всех нас, ничего не получится. Просто я ждал, чтобы ты сказал: не отдавайте её, я попробую ещё! Но этого не произошло. У Далилы очень качественное влияние, как у психолога, но она физически не может разрываться между несколькими делами, и всегда старается быть серьёзной мамзель. Поэтому она пропустила момент и тоже отказалась с ней работать. – Я же предлагал позвать Аэлиту. – Говоришь, что я безответственен в своих поступках, а сам всё оставляешь на чудо? У неё не получилось бы, потому что она орудует на других уровнях. И слишком резко. В таких случаях такой подход будет бесплодным. – Далила знает, что ты тут часа по два тратишь на бессмысленные попытки воссоздания иллюзии своего детства, играясь с человеческой марионеткой? – Почему для человека ты такой жестокий? Или это, потому что это я? – Да ты меня просто бесишь! Это переходит все границы! Твоя вседозволительность! – Ой, кто-то опять перешёл на гормоны. – Блять, Хрисанф! Выпусти меня отсюда, я еду домой! И видеть не хочу эти чурки! И с Петерсоном больше не буду работать! Я больше не хочу ничего знать о школе, где учащихся не учат, а заставляют носиться, как нанюхавшихся клея утырков. – Ой, всё, выходи уже.
Видение пропало. Инга сидела на пне, уставившись в одну точку. Хрисанф завязывал развязавшийся шнурок на её кроссовке.
– Оскар твой, чувак. Пока. Никто тебя не задерживает.
Арсен очухался и старался проморгаться, привыкая к уже наступавшим осенним сумеркам.
И в самом деле. Почему он так рассердился. Ну и что. Разве не многие из нас, даже будучи вполне адекватными, не живут по чьей-либо воле? Стереотипам? Установкам? Правилам? Традициям? Как надо? А не как хочется.
– Всё же, Хрисанф: Далила бы не одобрила.
Не зная почему, он решил зайти с этой стороны.
– Я ни у кого не встречал таких сильных блоков среди тех, с кем имел удовольствие контактировать. Разве что у моего сына Айтала. Но он конъюгат, поэтому умеет контролировать всё это. А эта девочка, у неё это происходит неосознанно. Включается и выключается, как рандомная лампочка. Ты знаешь, я не очень прикипаю к людям. Мне, в принципе, по барабану, у кого что. Она из очень хорошей семьи. И ты – очень хороший человек. Все вы – очень хорошие люди. Но когда нет ответки – вы не станете прикладывать лишние усилия. Ингу перекидывали с психолога на психолога, с психиатра на психиатра, поскольку до неё нельзя достучаться. Ты просто не знаешь, сколько мне пришлось дать взяток, чтобы избавить её от лишних и ненужных ей мероприятий. Я удочерю её. Думаю, скоро её родители созреют, чтобы отказаться от ребёнка, тогда я оформлю все документы, как приёмный отец.
Арсен вытер пот со лба и вывалил часть своих маслят из пакета. – Ты в своём уме, бро? Ты вообще в своём уме? Вот о чем ты мечтал с самого начала? У тебя самого почти одиннадцать детей на шее.
Агний впервые посмотрел на Арса презрительно. Так, как будто тот был невидимой блохой, над которой надо сощуриться, чтобы рассмотреть в бинокуляр. – Ну и что с того, что я сумасшедший? Мы с ней не вписываемся в ваше выдержанное восприятие. Да, я ненормальный. Но в отличие от тебя я не сижу, вечно пережевывая и глотая своих тараканов. Я использую свое безумие на полную катушку. Стараюсь извлечь из этого хоть что-нибудь, чтобы не быть дохлым, как некоторые "настоящие" люди. Далила меня поймёт. У меня достаточно денег и достаточно условий, чтобы эта девочка ни в чем не нуждалась. Скоро она станет подростком и в мозгу начнутся изменения. Всё может быть. Я верю в неё.
У Арсена больше не было ничего, чтобы он мог к этому добавить. Он собрал рассыпанные грибы и пошёл прочь с лужайки.
Прав я, но почему я чувствую себя таким униженным и оскорбленным?
