замечательно мудрая птица, холодея

от ужаса, что потеряю этот звук по доро-

ге…

– Кар-р! Кар-р-р! Кар-р-р-р-р! Бабушка!

Ба-буш-ка-а-а! ВоРона! Научила меня го-

воРить букву Р-Р-Р-Р-Р!

– Ну, что ты выдумываешь, – грустно

вздохнула бабушка,пропуская меня в квар-

тиру.

– Ну бабусечка, ну, пожалуйста, ну давай

я тебе скажу!!! Любое – пР-Р-Р-елюбое

слово!!!

– Тихо. Не шуми, пожалуйста, не раздра-

жай дедушку. Он плохо себя чувствует.

Я помню то дерево, с которого ворона

учила меня правильно выговаривать са-

мый ребристый звук русского алфавита. Я

помню и саму птицу. Но на том дереве я

не видела больше ни единой вороны. Ни

разу! За сорок с лишним лет.

Время от времени я встречаю похожих

птиц в иных местах.Обычных ворон во-

круг всегда довольно много. Но тех необы-

кновенных птиц, со ЗНАЮЩИМ проница-

тельным взглядом, так же мало, как хоро-

ших и умных людей.

Райская птица с чёрным крылом… Лет

через тридцать, или даже немногим боль-

ше, мне показалось, что я сумела отпла-

тить добром за добро.

Однажды утром, в лютый мороз я увидела

ворону, которая медленно замерзала на

ветке. Потускневшие перья местами обле-

денели. Казалось, пройдёт совсем немного

времени, и птица превратится в нечто, по-

хожее на кусок промёрзшей древесной ко-

ры. У неё явно не было сил справится с

многочисленными останками январских

обильных трапез. Быть может, ворона не-

давно перенесла на крыльях ангину, или

просто была уже недостаточно молода для

утомительной и кропотливой работы над

ледяными скульптурами из неряшливых

объедков.

В ту пору я могла позавидовать сытости

церковной мыши, и сто пятьдесят граммов

«крабовых» палочек,что лежали у меня в

пакете, были для нашей семьи весьма цен-

ной добычей. Но, как бы там ни было, я

шла в теплую квартиру,а ворона жила на

улице… Недолго думая, я достала из паке-

та одну «крабовую» палочку, сняла с неё

целлофан, и протянула вороне…

– Ворона! Возьми, пожалуйста!

Птица очень медленно подняла голову,

взглянула на меня, на еду, зажатую в руке.

С огромным трудом раскинула в сторону

крылья, и оттолкнулась от ветки. Ворона

была так слаба, что пришлось почти за-

талкивать угощение в её приоткрытый

клюв…

Наутро мороз махнул на нашу местность

рукой, и отправился сдерживать порывы

жителей иных регионов. Ворона же, к

моей огромной радости, выжила. И в тече-

ние нескольких лет, пока обитала непода-

лёку, каждое утро бросала под ноги моей

собаке куриные кости, добытые из помой-

ки. И я опять осталась в долгу…

Музыка весны

Дятел задумчиво наклоняет ещё не от-

таявшую ветку, немного придерживает, а

после отпускает. И, наклонив голову, слу-

шает её продрогший за зиму вой, рассеян-

но глядит в никуда, рассматривая своё про-

летевшее "вчера" и неуловимое "завтра". С

каждым днём весны ветка становится всё

уступчивее и звук из безнадёжно грубого

превращается в оглушительно звонкий. За-

йцы, едва переодевшись, вступают в со-

перничество с неряшливой птицей, чьи

крылья постоянно обрызганы рассветом,

сопровождая медленное разоблачение род-

ных полян барабанной дробью, – лапами по

пню…

Вы думаете, что это всё беззастенчивые

наветы и лишь один ветер хозяин пауз при-

роды?

Зайдите в лес так рано, как сможете, и по-

ймёте, что музыка весны не в капели ры-

дающих крыш. Разжалобить полдень дав-

но научился февраль, и в том нет ему рав-

ных, поверьте!

Но весна довольно холодна и жестока. И,

более того, – она скупа! Она скупа на ласку

и тепло. Каждый солнечный луч она по-

старушечьи собирает в горсти и прячет.

Чтобы потом, всего в один только день,

явить свету на что способна сила нерастра-

ченной понапрасну Любви. Весна оставит

после себя преображённый мир и уйдёт.

Так же тихо и незаметно, как пришла…в

середине февраля.

Утро

Кот глянул на меня нежно, тяжело за-

прыгнул на стол рядом с чашкой, в кото-

рой была наша последняя заварка, тихо

фыркнул и стал хлебать. Быстро, жадно…

Изредка поднимал левую кисть и серой

ладошкой отгонял от края штурвал лимо-

на. Не заметив неодобрения, он завершил

начатое. Сыто вздохнув, благочестиво ок-

ропил пространство, досадливо махнув

мокрой дланью. И тут же свалился на пол,

где немедля состриг солнечный локон, вы-

павший из пряди утра.

– Оп-па! Поймал!..

А тем временем за окном… За полотном

стекла, заправленного в раму, всю сплошь

заляпанную маленькими следами лап гур-

мана, насмотревшись на непотребства и

беззакония домашнего тирана и властели-

на, ворон выкрал с акватории рукотворно-

го пруда пластиковую фигурку утки.

Довольно скоро он ощутил, что не мягкое

трепещущее тело несёт за тридевять зе-

мель в тридесятый дистрикт. Переморо-

женные лапы прототипа сказочной избу-

шки престарелой лесной феи, подвели его.

В который раз за эту весну.

–Что это?! Очередная пластиковая фигня!

Не такая, которую обыкновенно вышвыри-

вают из окон пассажирских вагонов, побо-

гаче, но – толку от неё, одна бестолочь…

И ворон обратился коршуном. И швырнул

он творение рук человеческих на рельсы,

прямо под блины колёс товарного соста-

ва… Расстроился, видно…болезный…

Да! Кота-то, после чаю с лимоном,-

гм…стошнило…

Конфуз, однако…

Осень… … …

Осень сдала всё своё золото в ломбард.

Вокруг – серость, слякоть, сумрак…

И полусырое варево листвы бурлит под но-

гами, смазывает подошвы и, – хрясть!

Вот ты уже и сам – как опавшая ладонь

берёзы: тих, безволен и наполовину рас-

творён в этом сумраке…

Влюблённые и Луна

Отчего влюблённые так часто обращают

свои взоры на луну?

Всё просто,– Месяц– мальчик, Луна – девоч-

Ка. Они едины.

Быть может, их брак самый счастливый и

мы бессознательно стремимся к этому

идеалу.

Кое-кому это удаётся…

Я не могу без тебя!!!

Самое страшное – любви не познать, про-

пустив. Не обернуться вовремя, не послу-

шать себя самого. Искать её в тех, кто сего

недостоин. Не потому, что не достоин в

принципе. Просто потому, что твоё не тут,

оно там, где ты ещё не был, или был, но не

удосужился осмотреться по сторонам. Со

вниманием.

С жаждой обретения. Воплем встретить и

не отпускать. "Я не могу без тебя!" переос-

мыслить в "Я не хочу…"

Одно лишь слово, такая малость. А ме-

няет всё.

Так о Любви, о которой всуе не ловят

языком ветрА Вселенной. О ней молчат.

Я еду домой

Я еду домой.

Столб линии электропередач издали по-

хож на безопасную бритву…

Собака, покрытая клоками свалявшейся

шерсти, словно прошлогодней