- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (115) »
солнца, падающего медово-жёлтым квадратом на белый мраморный пол.
Человек в серой накидке сообщил Синунхету о том, что узнал, читая по движущимся губам фараона, и быстро удалился, пятясь задом к двери и низко кланяясь. Визирь несколько минут просидел неподвижно в кресле, прикрыв глаза с большими фиолетовыми мешками. Потом встал и вышел из комнаты, тяжело переваливаясь на коротких, толстых ногах, закрытых до колен льняной набедренной повязкой с широким передником впереди, вышитым золотым узором. Отдав несколько приказаний начальнику охраны, визирь по длинному, сумрачному коридору прошёл в просторный, светлый зал, где обедал со своим родственником Унуамоном, мужем старшей дочери.
— Всем отсюда выйти и закрыть за собою двери, — приказал слугам резким, хриплым голосом визирь. — Страже никого не подпускать к дверям под страхом немедленной смерти, Я знаю, среди вас есть немало любителей подслушивать, о чём говорит господин.
Когда вельможи остались одни, визирь подсел поближе к Унуамону и заговорил:
— Фараон собирается на охоту в Нижнюю страну. Старик еле двигается, но решил развлечься. Что-то здесь нечисто.
— Ну, не нам осуждать его за это, да здравствует наш повелитель тысячу лет, — ответил изнеженный Унуамон, кривясь от запаха застарелого перегара, которым дышал на него тесть.
— Да брось ты, нас ведь никто не слышит, — усмехнулся Синунхет. — Ты ведь спишь и видишь, как наш дражайший Хоремхеб сыграет в саркофаг[11], а ты, ближайший родственник покойного фараона Эйе[12], его любимый племянничек, взберёшься на трон. Что побелел? Да не бойся, я обеими руками поддержу, ведь ты мой ближайший родственник, а после тебя мой внучок наследует. Да, потом ведь ты без меня с державой не управишься, так что у нас одна цель и одна судьба.
Унуамон попытался что-то ответить, но у него со страха пересохло в горле. Он только пискнул и замолк, хватая ртом воздух. Синунхет с презрением смотрел на своего малорослого и пухлого зятя, про которого частенько говаривал: «Запросто одной ладошкой можно прихлопнуть».
— Да на, выпей винца, чего затрясся? Держись меня — и всё будет в порядке. Будешь фараоном! — похлопал по женоподобному полному плечику тесть.
— Вы меня в могилу сведёте своими шуточками! — проговорил, отдуваясь, Унуамон после того, как осушил почти полный кубок вина.
— Какие шутки, дурачок, — улыбнулся Синунхет. — Настал наш час! Я всё ждал, когда Хоремхеб сделает первый ход, и дождался. Он тайком посылает своего секретаря Рахотепа к Парамесу, командующему корпусом Сетха в Нижней стране. И велит, чтобы его сын Сети тоже был в усадьбе, когда он сам туда прибудет.
— Ну и что тут такого? После охоты фараон заедет отдохнуть. Парамес — вельможа влиятельнейший, он, можно сказать, хозяин всей восточной части Нижней страны, всё это знают. Где, как не у него в усадьбе, остановиться нашему владыке? — небрежно проговорил Унуамон.
— Дурак! — вспыхнул визирь. — Хоремхеб еле ползает. Какая ему сейчас охота. В царство Осириса давно пора, и он это отлично знает. А заедет он к Парамесу, вот так невзначай, договориться о том, что он сделает его своим наследником.
— Наследником, Парамеса? Какого-то провинциального солдафона сделать фараоном?
— Не простого солдафона, а своего сына! — воскликнул Синунхет. — И не забывай, что Хоремхеб — сам солдафон. Столько лет он армейскую лямку тянул, прежде чем сумел трон захватить.
— Ну, даже пусть Парамес и его сын, которого он по молодости лет прижил где-то в гарнизоне на стороне, ну и что же тут такого? Таких сыновей наследниками не делают. Мало ли ублюдков по улицам Мемфиса бегает, в которых кровь важнейших сановников играет, ну и что? Наследником может быть только тот, кто рождён в законном браке. А у нашего фараона таких детей нет. Видно, боги его наказали!
— А вот и есть у него такой сын, — ещё ближе придвинулся к уху своего зятя Синунхет. — В молодости Хоремхеб был очень хорош собой и ещё при жизни этого преступника из Ахетатона, святотатца Эхнатона[13], который тогда был фараоном, стал любовником царицы Нефертити[14]. А потом, когда Эхнатон вдруг внезапно помер, и я подозреваю не без помощи своей жёнушки, с которой он в последние годы был не в ладах, бывшая царица Нефертити вышла вполне законно, но тайно за Хоремхеба. И вскоре у них родился сын. И до сего дня я не знал, кто он, так надёжно скрывал его фараон. А теперь вот понял!
— Боже мой, — всплеснул белыми ладонями с толстыми дрожащими пальцами Унуамон. — Но почему же своего сына Нефертити не возвела на трон? Сама бы с Хоремхебом была бы управительницей страны, до совершеннолетия фараона?
— Визирь Эйе не дал им это сделать. Они договорились, что возведут на трон молоденького Тутанхамона[15], мужа дочери царицы. В конце концов Эйе убил молодого фараона и сам захватил власть. Но просидел на троне только четыре года. Его оттуда сшиб Хоремхеб, набрав войско в Нубии[16]. Он туда бежал вместе со своим сыном, которого звали Рамсес. А Парамесом он его назвал и отдал в семью начальника лучников Сети, чтобы спрятать концы в воду. Тогда власть его была очень непрочной, в стране царила смута. Мальчишку наследника уж точно бы извели.
— А что стало с Нефертити?
— Она, бедняжка, умерла, буквально несколько месяцев не дождавшись прихода Хоремхеба в пустыне, куда её заточил фараон Эйе. Я это хорошо знаю, так как был в её свите простым писарем.
Унуамон пристально посмотрел в круглое, морщинистое лицо своего тестя.
— Уж не вы ли, папочка, поспособствовали её отходу в царство Осириса?
Синунхет хрипло расхохотался.
— Не будем ворошить мумии, зятёк, пусть себе спят спокойно, бедолаги, а нам надо думать о себе, а не о тех, кто давно уже превратился в прах, — визирь наклонился к самому уху Унуамона. — Ты, дурак, даже про себя о своих предположениях и не заикайся! Если до Хоремхеба дойдёт такой слушок, то он встанет со своего смертного ложа, даже за минуту до смерти, и зарежет меня как последнюю свинью, а вас прикажет посадить на колы перед его окном и будет наслаждаться воплями, умирая. Ведь он любил царицу Нефертити, как сумасшедший. А мне он доверял и продолжает доверять без оглядки, ведь это я был его ушами и глазами в свите Нефертити. Я даже передавал его послания, приходящие из Нубии в руки царицы.
— Предварительно показав их Эйе? — рассмеялся Унуамон и дерзко взглянул в глаза своему тестю. — Теперь вы у меня в руках, папаша!
— Ах ты, гадёныш! — взмахнул большим кулаком над яйцеобразным, в капельках пота, бритым черепом своего родственника Синунхет. — Видно, я тебя недооценил: ты мерзавец более высокого
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (115) »