Маслопровод… Когда он прыгал с самолета его ударило о хвостовое оперение.

Мгновенно в памяти промелькнули кадры словно в кино – кабина «Желтого 14» (вся в дыму), как сомкнулось авиазвено, взяв его в центр и ведя его по рации, последние его слова: – всё … я … больше не … не могу … – и снова: – Я должен … должен выбраться. Делаю широкий разворот влево. «Ханс Йоахим прыгнул», – доложил тогда Рёттген по рации. Дьявольщина, его машина тогда шла в пологом планировании. Он оставался в ней, перевернув её вверх колесами шасси. Когда он наконец прыгнул, его ударило о хвостовое оперение. Он падал вниз камнем и его парашют так и не раскрылся. Капитан Францискет привез его тело. Тот нашел его в семи километрах к югу от Белой Мечети. Ему было всего 22 года, но о нём знали во всём мире.

Но вот показались и первые позиции «томми». Опорные пункты, огневые точки, ряды колючей проволоки перед окопами, не совсем тщательно замаскированные артиллерийские батареи, скучающие разведывательные машины, чуть поодаль – (на восток) – небольшое скопление танков «Матильда» МК II(до батальона – не больше), рядом два «Кузейдера» (английский пехотный танк) и быстро засуетившиеся, выбегая из своих убежищ, расчеты восьми зенитных орудий, раскиданных полумесяцем – концами на запад, выпуклой частью на восток. «Засекли… – Рёттген был спокоен, – стрелять они начнут, в лучшем для них случае, минуты через три. За это время на максимальной скорости, я уйду из зоны обстрела шести зениток, а перед оставшимися двумя резко спикирую и пройду на бреющем» – промелькнуло в голове у летчика. Рёттген включил камеру аэрофотосъёмки. Еще пять минут полета на восток, съемка, разворот и полет назад. «При возвращении обойду этот район» – подумал летчик – английские зенитки меня уже будут ждать.

Рёттген все проделал автоматически и вскоре батарея зенитных орудий осталась позади. Камера работала непрерывно. В течение последующих пяти минут на пути следования самолета попадались автомашины, из которых в разные стороны разбегались внглийские солдаты падая в песок обочин дорог, считая, что это авианалет. Небольшая колонна легких танков встала, застыв при его приближении. Три батареи противотанковых орудий, следовавших за легкими танками, автозаправщики, мотоциклисты и опять батарея зенитных орудий. Всё это двигалось в то место, откуда он появился на английских позициях. Все это больше говорило о том, что в этом районе "томми" усиленно готовятся к обороне. Истекли пять минут полета над территорией занятой англичанами. "Через пару минут надо-бы делать разворот" – подумал летчик. Но, что это!!! Вдали, в северном направлении… Очень большое облако песчанной пыли. "Томми!!!" О, боже, сколько же их!!! Надо лететь туда, ведь по обрывкам фраз разговора его командиров и полковника Бюхтинга, штаб Африканского корпуса ждал наступления Монтгомери на юге Эль-Аламейнского фронта, в его наиболее слабой точке. И это похоже должен был подтвердить полет Рёттгена. Но то, что сейчас увидел летчик – полностью опровергало штабные данные.

Осознавая, что риск полета становится очень большим Рёттген принял решение лететь именно в тот район, где на большой площади поднималось облако пыли. (Он не знал, что 18 октября из ставки фюрера, в Африку, прибыл полковник Лисс с сообщением, что, по сведениям разведки, Монтгомери не может начать наступление в октябре. И главное, его съемка это подтверждала!);

"Минут пятнадцать лета, – подумал Рёттген и сконцентрировав курс направил свой самолет в ту сторону.

Но в этот момент неожиданно произошло необъяснимое. Небо заволокло густой желто-коречневой пеленой. Поднялся сильный ветер. Рёттген вцепившись в штурвал пытался сохранять курс и высоту. Но в следующие пару минут кабину стало заволакивать густым черным едким дымом, и самолет начал терять высоту – пошел на снижение. Обзор со всех сторон по-прежнему заволакивала стойкая серо/коричневая густая пелена. Дымка. В кабине дышать становилось труднее. "Песчанная буря" – понял Райнер, и капли холодного липкого пота выступили у него на лбу – "Надо постораться аккуратно посадить самолет…" "Вот только где?" "Внизу позиции англичан – значит, если выживу, плен". Пилот сделал глубокий, тяжелый вздох, и рванул штурвал на себя. Открыть колпак кабины и осмотреться у него не было воможности, да и смысла, всё заволокло дымом.

Внезапно, прямо по курсу, несколько левее от себя, Рёттген , прямо сквозь завесу, увидел светлое пятно, в виде гало, такой, круглой формы, ореол бывает вокруг солнца. Не раздумывая ни секунды, терять ему уже было нечего, он машинально направил самолет прямо в центр светлого промежутка. Каково же было его удивление, когда, вскоре Рёттген увидел абсолютно ясное безоблачное голубое небо, без всяких признаков солнца. Под ним просматривалась слабо различамая посадочная полоса. Посадив самолет пилот осмотрелся. Так и есть, со всех сторон его окружала пустыня, а он находился на каком-то давно заброшенном аэродроме. Ветер гонял пыль и песок по бетонке. Вдали виднелись строения ангаров и разбитые ящики. Позиции "Томми" оказались далеко позади. И вот посреди всей этой бескрайней безмятежности стоит его дымящейся самолет и он один. Больше ни души кругом. Взглянул на приборную панель – стрелка компаса вращалась, как бешенная, никак не желала успокаиваться! Еще минут 10-15 минут из двигателя шел дым, после чего Рёттген отдышавшись, откинул крышку кабины и спрыгнул на землю. Теперь он знал причину такого экстренного своего призимления – маслопровод. В отчаянии опустился на колесо шасси, опустил голову и закрыл лицо руками. Так он просидел не более пяти минут. Перед глазами быстро-быстро промелькали картинки из жизни. Появились тревожные мысли, закручиваясь в плотный тугой комок: "А что если я не смогу устронить поломку в одиночку?" "Не смогу вылетить и погибну здесь среди песков, так и не передав своим ценной информации?" "А может я погиб, и все мне это чудится?". На миг, в очередной раз, Рёттген поднял глаза и не поверил себе откуда то, сбоку, более точное направление определить сложно, со стороны дюн показалась человеческая фигура, замотанная с головы до ног в грязно-серо-белую одежду бедуинов. "Уж не мираж, ли это?" Пилот протер глаза. Фигура медленно приближалась. Буквально через несколько минут он убедился, что это никакой не мираж. Загадочный человек не пропадал из вида. Незнакомец обратился сразу как только подошел: – Что проблема? Рёттген машинально кивнул головой в ответ. Из капюшона на него уставились пронзительные серые глаза. Медленно человек повернулся и направился в сторону самолета. Что показалось Рёттгену необычным в том момент, то, как сквозь капюшин и