плечи незнакомца просачивались следы темно/бурого подсохшего вещества (крови), с остатками вещества головного мозга. Из оцепения он вышел, тогда, когда тот человек ковыряясь во внутренностях самолета произнес: "Так и есть – бензопровод! Я тебе помогу!" – прошелестел, будто дуновение ветерка, его голос. Тут же из-под полов его одежды полетели в разные стороны всякие железки, запчасти и прочие металические детали. Но больше всего порозило Рёттгена, когда он достал бензиновую трубку.

– Передай мне ключ на 17, пожалуйста, – попросил он.

Пилот открыл ящик с инструментами и протянул ему ключ.

Через минуту незнакомец повернулся к нему.

– Можешь взлетать…

– Куда же мне лететь?

Тот указал ладонью в сторону противоположную от самолета (откуда собственно и прилетел Рёттген).

– А как же песчанная буря?!

– Успокойся, никакой бури там нет…

После этого развернулся и бодро зашагал обратно, в том направлении откуда пришел.

– Кто ты такой? – догадался спросить ее летчик.

Необорачиваясь незнакомец ответил:

– Ханс Йоахим…

Не теряя времени Рёттген повернулся к самолету, забрался в кабину, завел двигатель и взлетел. Спустя 10 минут он уже видел свой ориентир, лег на прежний курс, отмечая про себя, что находится на позициями своих.

Вскоре показалась площадка знакомого аэродрома. Самолет выпустив шасси аккуратно сел. Внизу его встречал техник Штайнер:

– Рёттген, где же ты, черт возьми, пропадал, тебя не было целые сутки?!!

У летчика закружилась голова. Райнеру показалось, что он сходит с ума. На ватных ногах, в сопровождении помощников, его проводили до санитарной палатки.

Денщик Вайнер передал ему бутылку виски. Жадно припав к горлышку Рёттген отпив немного из горла, прилег на кушетку. Перед этим успел доложить о своем прибытии командиру эскадрильи. После чего почти мгновенно провалился в сон.

Когда он проснулся, то обнаружил около себя двух человек в военной форме и командира эскадрильи.

Незнакомцы были из СС. Первый представился, как штурмбанфюрер СС Иоганн Крамер. Второй назвался, Леопольдом Лоренцом, и был гауптштурмфюрером.

– Что же со мной произошло? – задал всем троим вопрос Рейнар.

На что Крамер ответил:

– Во – первых тебя не было около суток.

– Как? – округлил глаза пилот, – Я отсутствовал не более 1,5 часов!

– Во-вторых, – продолжил Лоренц, – никакой песчанной бури не было!

– И, в-третьих, – закончил командир, – какого-либо движения англичан в данном районе зафиксировано не было. Это подтвердили данные других разведок, также исследующих эту область.

– Но позвольте, я сам видел скопление бронетехники и солдат…

Эссесовцы пожали плечами:

– Мы ознакомились с твоими снимками. Все они оказались засвечены.

– Я же снимал постоянно, – сказал Рёттген, а про себе отметил: "Может они подозревают, что я попав в плен к "Томми" был перевербован и снабжен ложными сведениями…".

Но в слух произнес другое:

– А что насчет того человека, про которого я расскаывал? Он назвал себя Ханс Йоахим…

– Ничего неизвестно, если это Марсель, то он не так давно погиб, – объяснил командир, – но есть одна деталь: когда мы осматривали останки его самолета, то не нашли маслопровода, который, удивительным образом оказался теперь в твоем самолете. А того заброшенного аэродрома, где ты с ним якобы встретился по картам не существует!

Тут Рёттген не выдержал! Он резко вскочил на ноги, стал что-то кричать, хватать со стола предмета… Его била нервная дрожь и паника.

– Ну, вот, ещё одна жертва африканской войны, – повернулся командир к эссесовцам. – Идемте, господа, нам здесь делать больше нечего.

Перед выходом он повернулся к летчику: "Я представлю к вам охрану, чтобы никто вас не беспокоил". И втроем они вышли из палатки.

Всё оставшееся время, до вечера, Рёттген провел в полудреме и полупрострации, в рассуждениях с самим собой: "Что за необъяснимые процессы произошли с ним?" Пока опять не сомкнул глаза, забывшись сном.

На следующее утро к нему пришли медики – сделали процедуры, помогли переодеться в гражданское и сообщили, что он переводится в санаторий неврозов в Баден-Баден.

На борту самолета Рёттгена сопровождали, те, двое эссесовцев из Гестапо: Крамер и Лоренц. Судно совершало обычный транспортный рейс. Здесь было несколько "чинуш" из управления штаба. Десятка полтора раненных солдат и офицеров…

Через некоторое время после отправления Рейнар выглянул в иллюминатор. Взору его открывалась чудесная панорама Средиземного моря – белесовато-серые воздушные облака нежно опускаются и растворяются в прозрачной голубой кисее. Корабли на поверхности водной глади кажутся мелкими белыми точками снующими туда-сюда между материками и островами.

– Как думаете сколько еще лететь? – спросил Рёттген у Лоренца.

– Часа через 1,5-2 будем на месте.

Райнер вновь уставился в окно, наслаждаясь погожему осеннему дню, как блики солнца играя друг с другом растворяются в небесной лазури Средиземного моря.

Минут через пять в салон заглянул второй пилот Хофман. Лоренц спросил у него:

– Когда полетим обратно, Макс?

На что тот пожав плечами неопределенно ответил:

– Не могу знать, господин гауптштурмфюрер, мы только что получили сообщение по рации, из штаба – англичане начали крупное наступление под Эль-Аламейном. Самый крупный удар был совершен на севере…

Офицеры СС молча переглянулись, открыв рты в изумлении, уставившись на Рёттгена:

– Парень, а ведь ты говорил правду?

– Конечно, я ведь там был.

Лоренц повернулся к Крамеру:

– Думаю в рапорте нам про это указывать не стоит. Как, в прочем, и тебе, Рёттген, стоит молчать. – он перевел свой взгляд на Райнера. – Если, конечно, ты не хочешь оказаться в концлагере или, что хуже, погибнуть при несовсем понятных обстоятельствах!

Рёттген молча кивнул в ответ.

А Крамера осенило:

– А как же командир эскадрильи? Он тоже в курсе произошедшего?

– Пусть немедленно свяжутся с ним по рации, чтобы крепко держал язык за зубами, – строго приказал Лоренц, как старший по званию. Он подозвал к себе второго пилота, и повторил свою просьбу. "Слушаюсь,"– приложил ладонь к виску Хофман, – "Будет исполнено". Как только он отошел, Лоренц шепнул Крамеру на ухо: "А про парня скажем, что у него развилось обширное нервное расстройство..". Иоганн молча согласился.

По прилету в Баден-Баден в аэропорту их ожидал черный фольксваген, который спешно доставил ребят в санаторий. Рёттген даже успел мимоходом полюбоваться красотами курортного городка из окошка автомобиля, перед тем как скрыться за воротами лечебного учреждения.

В приемном покое офиеры на мгновение оставили Рёттгена, скрывшись за