Дарья Буданцева Подруги

Подруги

Я беспокоилась о том, что соседки узнают о моих свиданиях.

– Пойду за хлебом, – громко говорила я, делая обход по комнате в общежитии.

Карина играла на компьютере в какую-то мрачную стрелялку, где пугающая Алиса бродила по ещё более пугающей Стране Чудес. Карина скорчила гримасу и всё же сняла наушники.

– За хлебом, – терпеливо повторила я.

– Ясно, – кивнула Карина. – И?

Ей не терпелось вернуться к игре.

Лика с соседней кровати оторвалась от книги:

– Ты чего? – она тоже не поняла моего внезапного стремления отчитаться о планах на вечер.

– Да ничего, – я смутилась. Сердце колотилось. Казалось, меня вот-вот раскусят. – Я за хлебом, – в третий раз повторила с обречённостью приговорённого к смерти.

– Ну иди, – благосклонно разрешили соседки и явно мгновенно выкинули этот диалог из головы.

Я в нерешительности топталась на пороге. Интересно, они точно поверили, что я иду за хлебом? Вот дура, не могла я более достоверную отмазку придумать! Какой хлеб в десять вечера? К чему такая срочность?

Ещё раз посмотрела на соседок – вопреки моим опасениям никто не пронзал меня укоризненными взглядами и не стремился поймать с поличным. Я облегчённо вздохнула и убежала на свидание.

Когда я вернулась в комнату в два часа ночи без хлеба, меня никто ни о чём не спросил.

***

В первые дни учёбы в университете студенты делились страшилками. Кто-то рассказывал про клопов, кто-то про тараканов и злобных преподов. Мне досталась страшилка про гея, который открылся своим соседям в общежитии – и те написали на него заявление коменданту, чтобы несчастного парня отселили в другую комнату. С ним никто не хотел жить.

Я не помню, кто мне рассказал эту историю. Вообще не представляю, откуда я её могла услышать. Не удивлюсь, если выяснится, будто я сама её сочинила – настолько мой разум был одурманен паникой.

Я тогда полюбила – так же сильно, насколько боялась своей любви. Я была уверена: если мои соседки по комнате узнают, они меня выселят. Не захотят жить с лесбиянкой. Испугаются.

Я сама была напугана – и не представляла, что может быть по-другому.

Я просыпалась и засыпала со вкусом страха на губах.

Хуже всего было то, что мне не с кем было поговорить. Я так сильно любила, что любовь струилась по моим венам вместе с кровью, стучала в голове, помогала моим лёгкими дышать, а мышцам лица – улыбаться. Любовь просачивалась наружу сквозь меня, и мне едва удавалось её сдерживать. Мне казалось, что я была ходячим вулканом. Вот-вот всё взорвётся и полетит ко всем чертям. Любовь польётся из меня обличающей магмой, затопит города, и уже ничего не будет так, как прежде.

И я не взрывалась. Сдерживалась. Тогда, когда мне хотелось кричать о своей любви, я молчала. Когда мне хотелось петь о своей любви, я терпела.

Любовь крутилась на языке, была в каждом моём жесте. И как же я боялась, что кто-то её услышит, кто-то её заметит.

С моими соседками я быстро сдружилась, и мы стали хорошими подругами. Не лучшими – мои лучшие подруги остались в родном городе. Я с ними всё ещё часто созванивалась – и всё же молчала.

Страх был слишком силён. Сильнее меня уж точно.

Тогда я завела дневник. Впервые за восемнадцать лет я вела его регулярно. Да что там регулярно! Несколько раз в день я открывала запароленный файл, лежащий на секретном сетевом диске, и выливала шрифтом Times New Roman свою любовь. Описывала всё, что в ином случае рассказывала бы подругам.

Как она на меня посмотрела. Как я гладила её волосы. Как она коснулась моей щеки. Как я умерла на одну маленькую вечность – чтобы воскреснуть абсолютно счастливой. Как я держала её руку, и мне казалось, что я держу весь земной шар или что-то не менее ценное. Как я сжимала её в объятьях и дышала, дышала, дышала. И чувствовала себя живой. Как она целовала мою шею, и я начинала верить в теорию мультивселенной, потому что одному миру не вместить было всё моё наслаждение.

Я должна была обсуждать свою первую любовь с подругами. Вместо этого, пьянея от страха быть пойманной, я ночами стучала по клавиатуре. Записывая каждый поцелуй, запоминая каждое прикосновение.

Файл с дневником стал моим убежищем, хранилищем. Крестражем, куда я запечатала важную часть своей души.

Если бы не этот дневник, я бы сошла с ума. Я бы не выдержала держать всю эту любовь в голове – лопнула бы, как стакан, куда с избытком налили кипяток.

***

И всё же мне было необходимо с кем-то поговорить. Я задыхалась от этой нужды, будто бы потребность в честном дружеском разговоре стала для меня наравне с потребностью есть и спать.

– У меня кое-кто появился, – начинаю я. Медленно, шаг за шагом ломаю стену из страха, которую сама и выстроила. Воздвигла эту крепость между собой и миром.

– Рада за тебя! Наконец-то! Как его зовут? Кто он? Давно вы вместе? Уже было? Рассказывай всё.

Я невольно смеюсь. Варя, моя лучшая подруга детства из Мурманска. Она всегда была такой. Живой, радостной. Больше жизни она любила, наверное, только саму любовь. Живи мы в мире «Винкс», Варя была бы феей романтики.

Вдох-выдох. И ещё один. Сердце стучит так, что слышно, наверное, за Полярным кругом.

Несколько секунд требуется, чтобы решиться. В конце концов, кого я боюсь? Варю? Да я с ней дружу тринадцать лет. Тот человек, с которым мы гуглили слово «минет». Я могу всё ей рассказать.

Наверное.

Вдох-выдох.

Выхожу с копьём против стотысячной армии. Ветер развевает моё знамя. Я решительно швыряю копьё в главного врага – в свой страх.

– Это она.

Дышу, просто дышу. Лёгкие, кажется, забыли, как качать кислород. Страшно так, что я падаю – хотя сижу в кресле за столом. Телефон скользит из мокрых рук.

Хоть бы она поняла.

Хоть бы она приняла.

Хоть бы…

– Ого, ничего себе! Вот это да! Кто бы мог подумать.

Принюхиваюсь, всматриваюсь, вслушиваюсь, пробую слова на вкус. Как ищейка. Пытаюсь отыскать любые признаки отвращения, омерзения, брезгливости.

Вроде бы ничего.

Вздыхаю так, что болят рёбра.

Разговариваем дальше. Я купаюсь в нашем общении, как в прохладном озере в жаркий день. Наслаждаюсь возможностью впервые в жизни не скрываться. Быть собой. Рассказываю, как я полюбила. Щедро делюсь эпизодами своей жизни, моментами своей любви. Разливаю радость как из водомёта. И говорю про неё, про ту, которая стала для меня жизнью, захлёбываюсь от счастья говорить.

Подруга слушает. Постепенно переходим на следующую тему.

– Твои одноклассники собирают встречу выпускников, – сообщает Варя. – Приедешь?

– Да не знаю, – я морщусь. – Полгода же всего не виделись. Хвастаться мне пока особо нечем.

– Как это нечем? – возмущается Варя. – А отношениями? Конечно, не нужно