хотя она больше была похожа на школьницу из-за своих дурацких длинных косичек. Она широко улыбалась, и Игорьку впервые с начала передачи стало завидно: почему такая полетела в космос, а он не смог?

– Туристы уже занимают свои места, а мы приветствуем тех, кто доставит их к Луне! Наши истинные герои, первый пилот космолёта Даниил Соболев и его напарник, второй пилот Виталий Попов!

Они вышли на мостик почти одновременно, с отставанием в шаг. Камера резко приблизилась, заглянула в лицо капитана корабля – серьёзное, даже суровое. Игорёк важно кивнул, подумав, что космонавтам уж точно не до телевизионщиков. Космонавты, похоже, думали так же, хотя второй даже улыбнулся зрителям, пускай и коротко, нехотя.

– Считанные минуты остаются до запуска, – едва прервавшись, продолжила ведущая. – Если бы нам разрешили заглянуть внутрь космолёта, мы бы увидели, как пилоты проверяют оборудование, а туристы пристёгивают ремни безопасности. Да, ремни безопасности очень важны!

Игорёк поморщился, вспомнив пятиминутки безопасности в школе – там тоже много говорили про то, что нужно пристёгиваться, но в машине. Он не очень любил всю эту «пустоголовую болтовню», как говорил дедушка, и что на уроках, что здесь, нетерпеливо ждал, когда начнётся самое главное. Осталось совсем чуть-чуть.

На экране появился таймер, отсчитывающий последние 60 секунд. И всё стихло: угас шум толпы, замолчала дикторша, даже родители будто задержали дыхание. Целую минуту Игорёк слышал только тиканье часов и вторящее ему биение своего сердца. Шестьдесят… тридцать… двадцать пять…

Ракета взмыла ввысь с грохотом, оглушающим даже на расстоянии в несколько сот километров. Вспыхнуло топливо, залив комнату ярким, почти дневным светом. Пресловутая толпа взвыла от восторга, и Игорёк не мог сказать, кто шумит больше – техника или люди.

– Взлёт прошёл успешно! – выкрикнула ведущая, наконец появляясь в кадре.

За её спиной были видны люди, а выше – сияющая точка в небе.

– Мы этого не видим, но сейчас, одна за другой, отделяются ступени ракеты. Последним отделится космолёт, на котором наши туристы продолжат покорять галактику! – голос телевизионщицы стих, перекрываемый окружившим её гомоном, но она всё-таки смогла докричаться, подытоживая своё выступление. – Ура!

– Ура! – гаркнул папа, возвращая Игорька с космодрома в полумрак гостиной. – Да, Игорёк? Знай наших!

Зачем-то он стиснул Игорька в коротком объятии и хорошенько тряхнул – будто это тот отправился в космос или как минимум построил полетевшую туда ракету. Игорёк растерянно улыбнулся, но на всякий случай согласно крякнул, выбираясь из папиных рук.

– Да, красота! – папа, не обратив особого внимания на его манёвры, переключился на маму. – Что скажешь? Разве не молодцы?

– Молодцы, – спокойно откликнулась мама.

– А я о чём? Эхма, как хорошо! – папа откинулся к спинке дивана и довольно, блаженно улыбнулся. – Завтра в обед ещё эфир будет: расскажут, как они вышли на связь, как летят. Мы с Игорьком посмотрим и за ужином вам расскажем. А, Игорёк?

– Ага… – откликнулся тот, зная, что лучше не спорить.

С папой вообще спорил только дедушка – Игорёк даже удивился, что сейчас он молчит. Но, нагнувшись и выглянув из-за мамы, понял: дедушки в комнате нет, возможно, давно. Кресло его пустовало, а дверь на балкон была едва заметно приоткрыта, подсказывая, куда же тот подевался.

– Эй, ты куда, Игорёк? – окликнул папа.

– Да деда чего-то ушёл, не досмотрел, – нашёлся Игорёк. – Я ему расскажу.

– А, ну рассказывай…

Папа махнул рукой и повернулся к маме. Игорёк продолжал слышать их голоса, и когда переступил порог балкона, и когда аккуратно прикрыл дверь. Дедушка на его шаги даже не оглянулся, всё так же покачиваясь в своем кресле-качалке и потягивая дым сигаретки. Игорёк поморщился: ему не нравился запах. Да и никому не нравился, вообще-то, – все уже перешли на всякие электронные штуки, пахнущие фруктами или колой, и только дедушка продолжал курить по старинке. Он был, как говорила мама, старомодным.

– И чего пришёл?

Ещё дедушка был негостеприимным, но Игорёк привык и не тушевался.

– Тебя искал, – лихо выпятил он подбородок.

– Нашёл? Ну, радуйся.

Игорёк послушно порадовался. Помолчал. Подошёл к балконному стеклу и почти ткнулся в него носом, притворяясь, что смотрит вдаль. Сам покосился на деда: в темноте тот выглядел суровым, как скала, но Игорёк всё равно углядел спрятавшуюся в усах улыбку – знал, где искать. Осмелел:

– Деда…

– Чего тебе, малец? – беззлобно спросил тот.

– А ты чего сюда вообще ушёл?

– А отчего б не уйти? Тут хорошо, тихо. Да и мамка твоя не будет ругаться, что я тут курю. Благодать!

Помолчали ещё. Игорёк переступил с ноги на ногу, повернулся к деду лицом.

– Так ты ж вроде космос любишь. Ракеты, вон, строил…

– Космос? Космос люблю, – согласился дед. – И ракеты поэтому строил. Хотел, видишь, горизонты расширить.

– Горизонты?

– Ага. Знаешь, как в прошлом, как мореплаватели. Как Америго Веспуччи.

Игорёк никогда не слышал этого имени, однако виду не подал – дедушке бы это не понравилось. Он часто говорил, что в школе их учат всякой ерунде, и поэтому из детей в последнее время вырастают одни остолопы. Игорёк остолопом быть не хотел, но, видимо, был – уж больно быстро дедушка его разгадал.

– Он одним из первых исследовал Америку, слышишь – имя похожее? Америка – А-ме-ри-го, – имя путешественника дед произнёс медленно, по слогам и с уважением, как сам Игорёк иногда говорил о Гагарине. Ему вдруг подумалось, что этот Америго и впрямь мог быть, как Гагарин, но в море.

– Ты вот, наверное, думаешь, что это всё ерунда: что там до Америки доплыть, по сравнению с космосом? – вдруг спросил дед. – Но тогда это был подвиг. Они плавали на деревянных судёнышках, месяцами не видели землю, а порой и не знали – вообще увидят ли. Не все возвращались. Кто-то умирал в плавании, на кого-то нападали в чужих странах. Но они всё равно снова и снова отправлялись в путь.

– Почему? – Игорёк почувствовал, что нужно спросить.

– Потому что не могли иначе, – просто ответил дед, будто это всё объясняло.

Может, для него и объясняло, но Игорёк никак не мог взять в толк, что он имел в виду: при чём тут сегодняшние туристы, почему они дедушке так не понравились. Недоумение, видимо, отразилось на его лице, потому что дед глянул на него – и тут же хмыкнул.

– Я говорю о том, что корабли – морские ли, космические – строят прежде всего для исследователей. И когда мы ракеты делали, то думали, что помогаем своему Америго Веспуччи открыть Америку. Долететь до Венеры, выдержать солнечный жар на Меркурии, пробраться через пояс астероидов – ну, тот, что за