статуе, на Ленина чем-то смахивает.

Статуя

Статуя напоминала Ленина. Выкинутая рука с открытой ладонью как бы с обращением на приветствие. В плаще. Голова была от статуи Свободы, в левой руке был факел.

– Тебе напоминает чё-нить, а, Валек? – рассматривал статую Петрович.

– Памятник, наверное, кому-то…

– Я вот тожа, не пойму… кому тока…

Из-за статуи выбежал мужчина. Он, широко улыбаясь, раскинул руки, лицо обмазано чем-то черным, притворно косолапил. На голове шапка густых волос, как у негров, гладкая длинная борода до груди.

(Вступление музыки «Бони М» «Распутин»). В такт музыке по обе стороны статуи появлялись хлопки в ладоши.

– Брр, – негр затряс головой.

Проигрыш прошел, негр запел, с чувственным выражением выявляя ужас:

В России жил один человек давно.

Позади статуи послышались женские голоса, Петрович насторожился:

Был большим и сильным, и в глазах пылал огонь.

Негр:

Большинство людей ужасались так его.

Женские голоса:

Но московским кралям много нравилось все в нем.

По обеим частям статуи выплыли девушки в русских народных костюмах:

Мог читать, как Библию апостол,

Полный яри и огня.

Петрович поспешил надеть штаны.

Он же был хороший и учитель,

Краль сводя с ума.

Хор:

Ра-Ра-Распутин

Жены царя любовник был,

И он был настоящим самцом.

Ра-Ра-Распутин —

Любви машина всей Руси,

И просто срам, как он себя вел.

При каждом припеве девушки, взявшись за руки, распевая, ведут хоровод.

Негр:

Россией правил он, не думал про царя.

Женские голоса:

Но право, танцевал он отлично «Казачка».

Негр:

Во всех делах страны он был, скорей, льстецом.

Женские голоса:

Но в любви забавах был и впрямь великим он,

Но царица не считала плутом,

Хоть наслышана о нем,

Верила взапрям, что он целитель,

Сына излечал.

Хор:

Ра-Ра-Распутин

Жены царя любовник был,

И он был настоящим самцом.

Ра-Ра-Распутин —

Любви машина всей Руси,

И просто срам, как он себя вел.

Негр текст без музыки:

Но когда о его пьянках, похоти и жажде власти

Узнавало все больше и больше народа,

Призывы решать с этим возмутительным человеком

Звучали громче и громче.

(Проигрыш.)

Негр:

«Должен он уйти!» – твердили все враги.

Женский хор:

Женщины просили: «Вы не трогайте его!»

Негр:

Здесь точно бездна чар, у Распутина внутри.

Женский хор:

Таяли в руках, хоть был и грубым он.

В одну ночь из влиятельных субъектов

Создали кознь – без вины.

Приходите к нам – они просили,

Он явился к ним.

Хор:

Ра-Ра-Распутин,

Жены царя любовник он.

Ему подсыпали яда с вином.

Ра-Ра-Распутин —

Любви машина всей Руси.

Выпив бокал, сказал: «Эх, хорошо!»

Ра-Ра-Распутин,

Жены царя любовник он.

Они желали жизни его.

Ра-Ра-Распутин —

Любви машина всей Руси.

Стреляли и убили его.

Негр:

Ох, и русские…

Девушки спрятались за статуи. Из-за статуи послышался женский голос:

– Боня…

– Боня – это я, – сказал псевдонегр и, глядя исподлобья, затряс бородой. – Брр…

Улыбнулся, похотливо и вальяжно, косолапя, скрылся за статуей. Петрович потянулся за сигаретой.

– Одна осталась, потом выкурю.

Спрятал пачку в кармане.

– А.. а что они там делают, как думаешь, Петрович?

– А шут их знает? На группу смахивают чем-то…

Валентин зашел за статую. За ней сидели те, кто выступал.

– А что вы тут, а не… в другом месте, ребята?

– Много хочешь знать, скоро состаришься, – сказал негр.

– Канай осеидь, парниша, пока зенки не повылупливались, – сказала одна девушка.

Валентину нечего было добавить, он вернулся к Петровичу.

– Петрович, надо как-то выгребать отсюда.

– Знаю, Валек. Мы опять у этого, Фуона… не спросили, как выбраться.

– Точно! Он-то и поможет.

– А…

Валентин хотел вернуться к статуе.

– Спросить бы у этих «артистов», может, они знают, как его найти.

Петрович оглядывал город.

– Спроси, может, и знают…

Валентин зашел за статую.

– Скажите, – настороженно спросил артистов Валентин, – а вы не знаете такого Фуона, где он живет?

– Так бы сразу и спросил.

Негр поднялся.

– Там на окраине, – махнул рукой, – а ты, что, землянин, тоже выступать будешь?

Валентин растерялся.

– М-может, и выступлю!

Негр растянулся в улыбке, протянул руки к нему.

– Дорогой, водки привези в следующий раз?! Мы в сороковую тентурию хотим улететь, а там без этого никак…

Позади него поднялись девушки.

– Хорошо, хорошо… Э-э, пока, – ответил Валентин.

Пожал негру руку.

– Ты че там долго, по делу был? – спросил Петрович, когда Валентин появился из-за статуи.

– Ага, короче этого Фуона надо искать там.

Валентин показал рукой в сторону.

В городе

Где-то зажигались огни. Наступал вечер. Они не спеша шествовали по переулку. Их окружали разных форм жилые дома, накрененные или прямые. За фонарями появилась густая зелень, огороженная забором.

– И не скажешь, что дикари, облагородили, впрямь как у нас, – заметил Валентин.

– Да-а, бывало и такое. А по мне, так сё равно, я в деревяшке живу, – сказал Петрович.

Похолодало. В штанах Петровичу было не жарко, но тепло, он поправил их, но снимать передумал.

– Оно и видно, все продумал, Петрович. Даже тапочки.

– А-а!.. Ну, хочешь, надень мои тапки.

Петрович заметил, что тот переминается с ноги на ногу.

– Блин, лучше в пустыне, – сказал Валентин.

Отказался от обуви:

– Так сойдет.

На небе светила только маленькая планета. Сияли крошечные звезды.

– И небо какое-то совсем ненашенское.

– Блин, а у меня же там Алевтина…

– О, как ты заговорил, – сказал Петрович, – как ты ее обычно?..

– Так она же на сносях…

– Тебе что роженица, что молодая, все баба…

– Петрович, я тебя не узнаю. Ты-то же вроде как бобыль.

– Стал бобыль! А так я два года в молодости за хорошенькой одной ухаживал.

– И?!

– В армию забрали. А там завертелось, загулялось. Да я еще молод! Что ты думаешь?!

– Да ни о чем я, Петрович, не думаю. Впрочем, как домой-то попадать? Где этот…

Валентин сплюнул. Рядом стоявший кривой фонарь заморгал и потух. Навстречу им появился человек. Он выкидывал вперед руку, как гусь. И вслед за ней подтягивал свое тело.

Служитель порядка

Человек в униформе приблизился к Петровичу и Валентину.

– Затри! – сказал человек, обращаясь к Валентину.

Это был служитель порядка. На голове у него был надет обруч с кошачьими ушами. По всему телу виднелся знак плюс. На брючинах знаки равно.

– Я служитель порядка! И я требую!

Когда он говорил, было ощущение, что он разговаривает сам с собой. Но его тон смягчился.

– Вы плюнули.

Валентин скрестил руки на груди.

– Я еще и чихать могу…

– Чихать можно! Плевать нельзя!

– Н-да? – уточнил