непосредственных обязанностей. Растрепанные волосы, очки, небрежно наброшенный белых халат — вид был того безобидный, что он никак не мог совместить в сознании этот образ с тем, что он знал о нем. Но едва Феникс заговорил, как его пробрала дрожь.

— Удивлен твоим приходом, Иван. И тем, что ты привел его. — Он небрежно кивнул на Виктора.

— Неужели действительно удивлен? — Зварыгин говорил совершенно спокойно, а в его голосе не слышалось ни капли страха. — Думал, эмоции тебе больше недоступны, Сергей. Даже такие простые, как удивление.

— Действительно недоступны. — Феникс стоял напротив их, но говорил словно в пустоту. — Я употребил это выражение в том смысле, что не вижу твоей цели.

— Думаю, все прояснится достаточно быстро.

— Да. Когда к нашей компании присоединится четвертый. Не думаю, что она заставит себя долго ждать. Не знаю, на что ты рассчитывал, но то, что все решится здесь, на моей территории, большой плюс. Я неоднократно пытался заставить ее сюда прийти — но она хочет быть независимой. Понимает, что тут я намного сильнее. А теперь ты вмешался — и склонил весы в мою сторону. Я думал, ты будешь играть против меня.

— Ты думал правильно. — Виктор невольно восхитился тем, как держался Зварыгин — а ведь он понимал, что Феникс может убить его в любое мгновенье. — Я играю против тебя, Сергей.

— Тогда я не могу понять, что ты задумал.

Зварыгин молчал, и Феникс терпеливо ждал. И в это время из воздуха соткался знакомый силуэт. Бросив на них всего один взгляд, она шагнула к ним.

Едва она очутилась тут, внимание Феникса оказалось прикованным к ней. Они его больше не интересовали.

— Я ждал тебя.

— Да, я знаю… — голос Химеры был на удивление тихим. — Но ведь я не могла не прийти, верно?

— Зависимость от чего–то делает нас управляемыми — ты сама это видишь. Но я понимаю, что твоя игрушка много значит для тебя. Поэтому, когда мы заключим союз, я позволю тебе сохранить ее. А второго, я думаю, тебе будет приятно убить самой — поэтому я и сохранил им жизни. Ты ведь знаешь, чего я хочу. И у тебя было время подумать. Выбор за тобой.

Виктор почувствовал, как его захлестывает ярость и желание уничтожить Феникса своими собственными руками. А Тиль… Тиль внезапно закинула голову назад и расхохоталась. Она смеялась совершенно искренне, и ему пришло в голову, что он ни разу не только не видел — но и не представлял ее такой. Уверенной в себе. Беззаботной. Сильной. Словно сбросившей невероятно тяжелый груз. Она пошла к ним, а на губах у нее играла улыбка.

— Нет, не пойдет. Мы не договоримся, Феникс.

— Тогда они умрут первыми.

— А вот и нет. — Она продолжала улыбаться.

— Умрут. Сначала они, потом ты. Мы на моей территории.

— Да. — Она остановилась возле него и Зварыгина. — Но одного ты не учитываешь — ты–то один. А у меня есть за кого умирать.

* * *

Столица, главный офис компании «Аэда», 27 августа. Тиль.

Нет, я не боялась. Я стояла рядом с Виктором и Зварыгиным, и понимала, что свой выбор сделала. И больше не испытывала ни капли страха. Да, Феникс был силен… Но он жил только для себя.

То, что он сказал, только поставило все на свои места. Люди были для него игрушками — или моделями для его экспериментов. А для меня они были частью моей души. Те, кого я знала и любила и давали мне принадлежность к человечеству. В это краткие мгновения, я поняла многое, очень многое. И нашла для себя ответ на самый главный вопрос.

— Как ты думаешь, что является мерой человечности? — Да, теперь я знала ответ. — Способность к самопожертвованию. Пока у нас остается цель, ради которой не жалко пожертвовать жизнью, мы остаемся людьми. Поэтому, несмотря на твой человеческий облик, ты не человек, Феникс… В отличие от меня.

Я улыбалась. Мне было очень легко — потому что я уже перешла свой Рубикон. В меня вливалась энергия — огромная, неисчерпаемая. Я тянула энергию мира потоков, тянула с такой силой и интенсивностью, что это не могло продолжаться долго. Тянула, разрушая свой разум, свою память, свое я… И продолжала тянуть, понимая, что умираю…

Несмотря на всю свою мощь, Феникс не мог сравниться со мной. Он был невероятно силен — но умирать не хотел. И поэтому проигрывал. Та энергия, которую он накопил в резервуаре, вливалась сейчас в него, в ту защиту, которую он возводил сейчас вокруг себя — но за моей спиной стояла мощь всего человечества.

Расстояний для меня не существовало — как не существовало и преград. Я чувствовала, как где–то далеко останавливались электростанции, не в силах дать затребованную мной энергию… По всему миру оставались без света города… Все электричество, вся существующая энергия принадлежала сейчас мне и только мне.

Моя третья смерть, выбранная мной добровольно и сознательно. Я знала, что живу сейчас последние мгновения своей жизни. И знала, что ничуть не жалею о своем выборе. Я видела лицо Феникса, уже понявшего, что происходит — но по–прежнему равнодушного. Где–то рядом были Вик и Зварыгин — но я их уже не ощущала. Весь мир сузился до одной точки — и, ощутив, что предел уже близок, я ударила, ударила всей накопленной энергией, чувствуя, как распрямляется тугая пружина, сметая защиту Феникса, как удар молотом сметает бумажный лист и понимая, что это конец для нас обоих…

* * *

Столица, главный офис компании «Аэда», 27 августа. Зварыгин.

Когда Химера встала напротив Феникса, закрывая их собой. Зварыгин замер. Он по–прежнему мог читать ее эмоции — и сейчас в каждом ее движении была решимость. Ее тело начало светится, все сильней и сильней, и он, почти не сознавая, что делает, упал на пол и откатился в сторону, выхватывая пистолет. Рефлексы сработали сами. От громкого взрыва вылетели стекла, и Иван поднял голову. Химера исчезла — как исчезло и сияние вокруг тела Лавирина. Он стоял, неуверенно пошатываясь, словно в прострации. Почти не целясь, Зварыгин выпустил в стоящего перед ним человека всю обойму, после чего подошел и склонился над телом. Лавирин был мертв — окончательно и бесповоротно — и, значит, Феникса больше не существовало.

В холл вбежал потрясенный Виктор и несколько мгновений смотрел на лежащее перед ним тело. Потом огляделся по сторонам.

— Тиль? — голос Виктора неуверенно разорвал царившую тишину. — Тиль!

— Она мертва. — Зварыгин сунул пистолет обратно в кобуру, пытаясь отогнать нахлынувшие эмоции.

— Нет! Она… Ты…Я убью тебя!

— Это лучший вариант, Вик. — В голосе Зварыгина прозвучала горечь. — Лучший вариант. Больше не существует ни Феникса… Ни Химеры.

Действительно, лучший вариант. Он выиграл. И уже почти не важно, какой ценой. За все приходится платить, и он не исключение. Перед глазами на мгновение возникла Химера,